Предписывающие в таких случаях жениться немедля.
– И вы бы пошли на подобное?
– Нет, конечно, – отрицает Арсенио.
– А в ту нишу ты меня поволок сугубо по велению души?
– Я бы не сказал, что прямо по велению души…
– Прости его, Рианн, – советует Байрон. – Арсенио просто-напросто немного не хватает терпения, но за отсутствие злого умысла я могу поручиться.
А я – нет. Не уверена, что к сексуальному желанию инкуба действительно не примешивалась толика расчёта, стремления скомпрометировать меня, тем самым ускорив события. Тем более он этого даже не отрицал, и кто тогда подтвердит, шутил ли Арсенио или и впрямь имел твёрдое намерение соблазнить меня на глазах гостей Огденов?
– Если мы сейчас позволим себе лишнего в отношении тебя, то ты же потом и замучаешь нас попрёками и обвинениями, – продолжает Байрон. – Будешь говорить, что ты тут не при чём, во всём виновато полнолуние, а мы бессовестно воспользовались твоим состоянием.
– Плешь прогрызёшь в байроновской шевелюре, – замечает Арсенио меланхоличным тоном. – Знаешь, как он её обожает, холит и лелеет? Не каждая девушка столько внимания своим волосам уделяет, сколько он.
– Правда? – я бросаю любопытный взгляд на густые золотисто-каштановые волосы, чуть вьющиеся, уложенные прядка к прядке, даже сейчас казавшиеся лишь самую малость растрёпанными, в то время как моя причёска давно уже потеряла всякий пристойный вид, а Арсенио, похоже, и вовсе постоянно ходит небрежно взлохмаченным, словно причёсывается раз в день, с утра.
– Истинная, – серьёзно заверяет Арсенио. – Он салон красоты посещает. Укладка, маникюр, эпиляция и что там ещё бывает.
– И что тут такого? – терпение Байрона испаряется разом, уступая место искреннему возмущению, выражению оскорблённой невинности в зелёных глазах, и я не могу удержаться от улыбки. – Помимо всего прочего, это моя профессиональная обязанность – хорошо выглядеть.
– Ты же теперь безработный, забыл?
– Да иди ты, – отмахивается Байрон и отворачивается от нас.
Несколько минут молчим, глядя на пылающий диск солнца. Из одного из мобилей, стоящих неподалёку, доносится негромкая приятная музыка. И я ловлю себя на мысли, что мне хорошо.
Здесь. Сейчас. С этими мужчинами и пониманием, что Финис совершенно ни к чему ни мне, ни волчице, уютно устроившейся между двумя инкубами.