И сам Ульден разглядывал свое скромное холостяцкое
хозяйство взглядом путника, что обошел все ближние и дальние земли
и наконец прибрел к родному порогу. Если не считать службы в армии,
молодой человек редко покидал Аршмир даже на несколько дней.
Сейчас Ульден предвкушал мирные удовольствия домашней
жизни: баню (он пристроил за домом будочку на гурлианский манер,
ибо брезговал общими банями), вкусный завтрак (яблочные оладьи он и
впрямь обожал), совсем немного поваляться на кровати (нечасто он
это позволял себе)... В больницу для бедняков он пойдет после
обеда. В конце концов, он не единственный врач в городе, да и
положенное ему время в этом месяце он уже в больнице отработал. До
обеда еще успеет в лаборатории посидеть...
Ульден заулыбался в предвкушении самого драгоценного,
самого утонченного из наслаждений.
Лаборатория была требовательна. Она занимала его мысли,
отбирала каждое свободное мгновение и тянула из кошелька деньги с
настырностью корыстной и хитрой любовницы. Зато и воздавала
сторицей: позволяла краешком глаза взглянуть на великий мир
неведомого, дразнила, обещала близкое познание истины... вот-вот,
сейчас, еще немного – и перед ним откроется то, чего не видел никто
до Ульдена.
И где-то там, на бескрайних просторах, не измеренных
человеческою мыслью, горел его маяк, его светоч, его мечта, к
которой молодой врач тянул руки с того самого дня, когда посвятил
себя своему ремеслу.
Снадобье Всеисцеляющее, лекарство от всех болезней...
конечно, кроме старости, ибо предел жизни человеческой положен
богами. Нельзя человеку желать бессмертия, ибо он и так бессмертен:
душа, попадая в Бездну, очищается от грехов в негасимом пламени и,
чистая и обновленная, достается рожденному на свет младенцу. Если
оборвать эту цепь обновления, человек будет жить столетие за
столетием, но душа под тяжестью накопившихся грехов загниет,
зачервивеет, прахом изойдет. И человечество станет – хуже крыс в
железном котле, пожирающих друг друга.
Это всё, конечно же, правильно. Но это не значит, что путь
в Бездну должен быть короток и наполнен страданиями. Болезни не
должны сокращать человеку срок, отмеренный Безликими.
Когда Ульден создаст Снадобье Всеисцеляющее (а он его
непременно создаст), люди будут доживать до глубокой и бодрой
старости. И никто не увидит на погребальном костре малыша, который
и грехов-то на душу набрать не успел.