Его лапы при ударах о плато издают характерный цокот, по
которому быстро понимаю, что убежать не удастся.
Монстр почти достиг меня. Хватаюсь рукой за каменный выступ и
использую как рычаг, чтобы свернуть в другую сторону и спрятаться
за скалой. Тварь пролетает вперед, не успев среагировать. Мне
везет, что в рельефе хватает канав и выступов для маневров.
Разворот, сделать три шага вперед, удар — и я разрубаю чудовищу
заднюю лапу. Меч проходит легко, не замечая сопротивления. Я к
этому готов и использую инерцию, чтобы ударить ещё раз.
Оказавшись уже без третьей ноги, тварь заваливается, но остается
опасной. Злобная морда скалится и отмахивается от меня. Никакого
истечения кровью не планируется, поэтому легко отделаться не
получится. Сбежать? А если этот монстр умеет ходить по следу и
дружков позовет? К тому же кристалл всё ещё манит меня.
Так мы и замерли, на приличной дистанции друг от друга в
ожидании дальнейших действий. Чудище восстановило равновесие, но
потеряло в мобильности, поэтому не спешило нападать. Я тоже не
торопился, ибо оказался отрезан от своего логова.
— Может, разойдемся мирно? — обреченно сказал я, не ожидая
ответа.
Тварь многозначительно промолчала. Ее злые глаза пристально
смотрели за каждым моим шагом. Я медленно двинулся в сторону, не
выпуская ее из поля зрения. Мне дали пройти десяток шагов, после
чего монстр набрался решимости и бросился вперед.
Он толкнул себя двумя лапами, а третью, последнюю целую,
выставил вперед как копье.
Кувырок вперед, встать и... Эпичной развязки не вышло. Монстр
споткнулся. Он прыгнул щедро, видимо, вложив все силы в этот удар,
но промазал и рухнул всей массой на камни. Я отрубил ещё одну
конечность, следом вторую и вонзил клинок точно в голову. Это чуть
не стоило мне жизни, потому что тварь стала вращать последней
конечностью, словно спятивший вентилятор, корчась в судорогах.
Меч остался в голове, но, наплевав на оружие, я поспешно отбежал
подальше и стал ждать, когда же противник издохнет. Монстр умирал
долго и мучительно. Видно, я повредил часть мозга, отвечающую за
координацию и боль, так сильно его трясло и корчило. На секунду
мелькнула жалость, но плечо от пропущенного удара горело огнем,
поэтому сострадание быстро сменилось цинизмом и желанием поскорее
полюбоваться на кончину врага.