долженбыл.
Первым порывом было уронить-таки что-нибудь на непутевую белобрысую башку, однако Мэйр строго-настрого запретила себе это делать. Целитель не должен лупить пациента. Даже если очень хочется.
(Грегор Нэльтан не в счет: сексуальные домогательства от всяких светлых фанатиков, которые тебе неприятны до зубовного скрежета, следует пресекать на корню.)
— Я сразу поняла, что ты умный парень, — начала она подчеркнуто бесстрастным тоном. — Именно на твой ум я и понадеялась, когда сказала, что колдовать нельзя, и что необученные маги — потенциальная угроза. Видимо, зря.
— Мэйр, я…
— Ничего не желаю слушать.
Сидеть на месте стало невыносимо; она поднялась и прошлась по камере туда-сюда, сама не понимая, отчего внутри по-прежнему такая прорва раздражения и досады.
— Мне, как и тебе, всего двадцать восемь, однако я вылечила немало людей. И никогда не нуждалась в чьей-то там благодарности. Но всё же, знаешь… я ведь вкладываю в тебя грёбаную уйму сил, без малейшего сожаления трачу свое личное время… О, я получу щедрую подачку от лорда-канцлера и твоего нового дядюшки, однако и в ней я не нуждаюсь — я бы лечила тебя и задаром, потому что в жизни никому не отказывала в помощи, — Мэйр поморщилась и досадливо помотала головой. Гнусный эмоциональный шантаж не должен был превращаться в эдакое самовосхваление. — Мне неприятно говорить это, и всё же прошу тебя, Себастьян: в следующий раз, когда тебе захочется сотворить некую смертоубийственную херотень, — будь мне хоть чуточку благодарен и не пытайся похерить в клятую Бездну всё, что я для тебя делаю.
Чувствуя, что с неё хватит, она искоса глянула на Себастьяна — тот с преувеличенным вниманием уставился на каменные плиты пола, до белизны стиснув руки на коленях. Похоже, его проняло, и это не могло не радовать.
Про себя выдохнув с облегчением, она куда более сердечным тоном прибавила:
— Я сказала всё, что хотела. Теперь давай закроем эту тему и, надеюсь, больше не будем к ней возвращаться.
— Я благодарен тебе, — не поднимая головы, проговорил Себастьян. — И обещаю, что не буду делать ничего опасного. Но… проблема в том, что опасность во мне, — он поднялся с кровати и приблизился к ней. Трогать, правда, не стал, просто смотрел внимательно и устало. — Если для того, чтобы быть с вами, мне придется разобрать эту камеру по кирпичику — я сделаю это. Я хочу защитить вас от самого себя. И