— Я тебя всё равно догоню! — Ваня попытался привести угрозу в исполнение, но вместо этого погрузился ещё глубже. Мерзкая жижа, воняющая тухлыми яйцами, дошла до середины бёдер. Ваня слегка запаниковал и схватился за сук, который не замедлил с хрустом сломаться.
— Палыч! Палыч, зараза! Иди сюда! Быстро! Я застрял!
... Когда Палыч прибежал на зов друга, Ваня успел погрузиться по пояс, и в его лице появилось что-то безумное. С помощью брючного ремня и такой-то матери ему удалось вытянуть сластолюбивого товарища на матёрый берег.
— Дай ремень! — потребовал Ваня, как только почувствовал под ногами твёрдую опору.
— Зачем? — удивился Палыч.
— Я её догоню и сперва по жопе напорю. Из-за неё…
— Не надо её догонять. Вот она. — Палыч махнул рукой.
Ваня с удивлением отметил, что рука приятеля дрожит, да и голос тоже.
Неуловимая нимфа стояла в нескольких шагах от них, возле молодых ёлочек, закинув руки за спину, и с улыбкой смотрела на мужчин.
— А-а! Вот ты где! Добегалась…
— Стой! — заполошно крикнул Палыч и схватил товарища за рукав.
— Ты чё?
— Не трогай её! Не трогай, говорю!
Ваня нечасто видел Палыча испуганным. Тем более — настолько испуганным.
— Чё случилось?
— Это же нечисть, лесная бесовка, ты что, не видишь?
Девка спокойно кивнула, улыбнулась — теперь её улыбка показалась зловещей, повернулась и исчезла в зарослях.
Ни одна ветка не шевельнулась, ни один сучок не хрустнул под ногой. Она просто прошла сквозь колючие ветки и пропала.
Это было настолько нереально, что в первый момент рыболовы решили, будто им всё показалось.
— Так, не понял… — проговорил Ваня.
— Ты всё понял, — сказал Палыч. — Она — не живая. Призрак. И нам надо убираться отсюда, пока не стали такие, как она.
Ваня стянул, матюкаясь, сапоги и вытряхнул из них хлопья чёрной грязи.
— Хрень какая-то… Палыч, ты вроде не пил с утра.
— Вы, русские, в своих городах всё забыли… — очень серьёзно заговорил Палыч.
— Я такой же русский, как ты — Папа римский, — проворчал Ваня. — У бати вся родня на Витебщине. И все селюки. А ты говоришь — в городах…
— Всё равно. Вы забыли старый закон. А в Карьяла помнили старый закон всегда, хотя все давно крестились и уверовали в Иисуса, сына Марьятты. Но Хозяева лесов и вод древнее Иисуса и древнее людей. Они были всегда. И они не очень любят людей. Та, кого мы видели — Аяттара.