В этот час в здании автовокзала города Пыжь-Ям было пустынно. У неработающих с момента установки рамок металлоискателя кемарил пожилой охранник в чёрной форме, сидевшей на нём, как зековская роба. В зале ожидания коротали время в ожидании автобуса четверо пассажиров. Троица студентов, два парня и девушка, сидели на жёстких складных креслах у стены, придвинув к себе рюкзаки. Все трое глубоко занырнули в планшеты. Ещё один пассажир — кудрявый толстяк лет тридцати пяти, в очках с толстой чёрной оправой, вышагивал по пустому залу и ругался с незримым собеседником. Если бы в это время поблизости очутился гость из недалёкого прошлого, не знающий о существовании hands-free-гарнитуры, он бы принял упитанного гражданина за умалишённого.
— …Да! Двадцать-семнадцать отменили! В уши вы там долбитесь? АТ-МИ-НИ-ЛИ! Да, на «доехать-ру» есть, а в реале колхоз грёбаный! — Живот под красной майкой колыхался, и чёрный Че Гевара то опадал, то надувал щёки, как никогда при жизни. — Тут читаем, тут не читаем, тут хер в газету заворачиваем! И я теперь хер пойми когда буду. Если двадцать два четырнадцать не поедет, вообще никогда. НИКОГДА!
— Каркнул ворон «Nevermore»! — негромко, но внятно проговорил один из студентов: парень с модельной причёской, в модно потёртых джинсах и брендовой майке, открывающей красивые фитнесс-мускулы, покрытые нероссийским загаром и цветными татуировками. Его спутники — длинноволосый парнишка в камуфляже и девочка с мелкими кудряшками, в яркой цветной курточке и обтягивающих светлых джинсах — захихикали.
Толстяк круто изменил траекторию своих метаний и рванул к юной троице.
— Я чё, урод, до хера смешной? Клоуна во мне увидел? — заорал он.
— Какие-то проблемы? — парень, цитировавший Эдгара По, на всякий случай привстал.
— Ща у тебя будут проблемы, утырок! — бесился толстяк.
— Э, а мамон не треснет? — нехорошо сощурился парень и незаметно переместил руку на карман джинсов — туда, где поблёскивала клипса складного ножа.
— Чё? — Толстяк сунулся вперёд, сохраняя, впрочем, безопасную дистанцию. Потому что если сунуться ближе — придётся драться, а противник, кажется, не очень боится.
— Паш, Паш, оставь его! — Кудрявенькая девчонка схватилась за бицепс приятеля. — Ну его!
Парень позволил себя удержать.
— Вот то-то же! — проворчал толстяк, отходя на исходный рубеж. — Да я не тебе, тут, блин, клоуны из детсада… Что? Такси? Ах ты ж мать твою, Колюнчик, а я тут такой дебила кусок сижу тут на тухесе и жду — ну когда же Николай Вадимович соизволят подать мне, долбохлопу, сверхценную идею? В этом Усть-Задрищенске нет такси. Что? Отсутствует как класс! Мне уже предложили вызвать из Петрозаводска, только это знаешь в какую копеечку тебе влетит? …Потому что тебе, Колюня! Потому что ты меня позвал снимать ваши игрушки-попрыгушки. Потому что в моей инсте подписоты больше, чем народу в Питере. А вы бы ещё за Полярный круг забурились… Короче, Колюнчик… я очень зол, и, если автобус не подадут, я буду ещё злее. …Это была твоя идея, Коля, твоя. Ты сказал, что тут автобусы ходят как часы...