— Блин, мы уедем отсюда вообще? — спросил длинноволосый паренёк. — Вон, жирная жаба разоряется, что восьмичасовой отменили, а наш вообще последний…
— Уедем, — тряхнула кудряшками девчонка. — Восьмичасовой по будням часто отменяют.
— А почему на сайте про это ничего?
Девчонка индифферентно пожала плечами.
— Фиг знает, — философски заметила она. — Главное, что десятичасовой никогда не подводит.
Через пять минут толстяк истощил запасы своего гневного красноречия и опустился на стул возле стены, противоположной от компании молодёжи, достал айфон и тоже погрузился в виртуальный мир. Ещё через двадцать минут защёлкал микрофон, и кассирша объявила хронически недовольным голосом, что «автобус номер четыре, следующий по маршруту Пыжь-Ям — Гусь-Наволок, отправления в двадцать два часа четырнадцать минут, подан под посадку на третью платформу».
— Я же говорила! — сказала девчонка.
Возле «третьей платформы» пассажиров поджидал архаичный ПАЗ-652. Студенты показали билеты водителю, исполняющему обязанности кондуктора, и залезли в салон.
Следом вскарабкался толстяк, который старательно делал вид, что не замечает их. Он тащил за плечами фототреногу в чехле, на брюхе — большой, явно не любительский фотоаппарат в кофре.
Некоторое время автобус постоял с выключенным мотором. Студенты перешёптывались и пересмеивались — говорить в полный голос отчего-то не хотелось. Толстяк обнимал кофр с фотоаппаратом, который держал на коленях — точно ребёнка; тренога торчала рядом между сиденьями, и её он тоже поглаживал рукой — точно супругу.
Солнце клонилось к закату, освещая крыши Пыжь-Яма — большого села, которое назначили райцентром, потому что остальные деревни и хутора в округе ещё меньше.
Полутораэтажный деревянный автовокзал стоял в нескольких сотнях метров от крайних домиков.
Ровно в десять, не дождавшись положенного времени, водитель влез в кабину; дверь захлопнулась, мотор заурчал, и автобус побежал по шоссе.
Водитель врубил магнитолу, и салон огласили «мелодии и ритмы зарубежной эстрады» семидесятых, перебиваемые «шедеврами русского рока» начала третьего тысячелетия. Судя по всему, всем радиостанциям водитель предпочитал собственную подборку.
Вдоль шоссе тянулся лес, то отбегая в стороны, то прижимаясь к асфальтовой полоске почти вплотную. Слева вдалеке виднелась, медленно смещаясь назад, дикой красоты невысокая обрывистая скала, поросшая поверху сосняком. Два раза автобус притормаживал возле остановок, но, поскольку они были пусты, а выходить никто из пассажиров не собирался, снова набирал ход.