Слова тут были явно излишними. Смерть выкосила ещё одного бойца
из наших рядов, но война на то она и есть война, что бы творить
своё чёрное дело. Надо спасать остальных ребят идущих на эту же
смерть, там, под пулемётами.
Стрельба на выходе из батареи немного уменьшилась, но мы таки
смогли вычислить расположение вражеских пулемётных точек.
Фрицы оказались очень предсказуемы в своей тактике. Их
"орднунг"(порядок) похоже их самих и сгубит когда-нибудь. Так же,
как и в Карантинной бухте, здесь за каждым пулемётным гнездом был
вырыт окопчик, в котором сидели ракетчики. Только здесь уже было
три таких точки, расположенные с трёх сторон. Две на высотках по
флангам от тропинки с батареи, и одна прямо напротив, на
возвышенности.
Мы решили бить их как обычно, в порядке живой очереди, начиная с
ближних от нас. Фашисты похоже чувствовали себя здесь в полной
безопасности, обрыв сзади них был тупиком, а скала здесь уходила
вниз метров на двадцать, не меньше. И ни один фриц в здравом уме,
видимо не мог предположить, что какой то сумасшедший сможет здесь
попытаться вскарабкаться. Но что для фрица сумасшествие, для
русского - обычное дело.
В идеале было бы, конечно, захватить центральный пулемёт, и с
него покрошить два остальных, но нам бы не удалось незаметно до
него добраться, минуя тех, что сидели на нашем фланге. Решили
рискнуть и начать с ближайших. Одним броском, мы с напарником,
выждав промежуток между ракетами, с финками в зубах влетели в окоп
сигнальщиков. Те не успели даже пикнуть напоследок. В десяти шагах
впереди маячили спины пулемётчиков. Мы поползли в их сторону, и
были уже в нескольких шагах, когда подо мною грюкнула пустая
консервная банка, и на этот шум к нам повернулся второй номер у
пулемёта. В свете пущенной ракеты, мы были видны как на ладони,
немец схватил карабин, и начал уже прицеливаться, но я опередил его
выстрелом из своего верного друга-нагана. Второго, того что был за
пулемётом, тут же пригвоздил к земле короткой очередью, мой
напарник из своего автомата.
Вскочив в окоп, я хоть и больно зашиб ногу при падении, и пальцы
покалеченные невыносимо горели, из последних сил крутанув пулемёт,
одной длинной очередью прошелся по вражеским окопам напротив.
Ракетчики видать поняли что дело плохо и кинулись было бежать, но и
их я скосил второй очередью. Тут я изрядно просчитался. Погнался за
количеством и принялся кромсать троих убегающих, упустив из вида
последнего за пулемётом, чем тот и не преминул воспользоваться.
Пули жизнерадостно эдак взбили фонтанчики пыли вокруг меня, затем я
ощутил удар в пулемёт, и наконец сильнейший тычок в голову. От
этого я на секунду потерял сознание и скатился на дно неглубокого
окопа.