– Вот эта самая чикинда и есть, – пояснил Костя. – И это – она.
– Он показал на длинные параллельные скирды в глубине двора. –
Кто-то сырую привез, теперь сушит.
Из маленького домика с надписью «Лаборатория» вышел пожилой
бородач. Подошел к нам.
– Припозднился ты что-то, Костик, с выездом.
– Дела задержали.
– Знаем мы твои дела. Небось возил му…
– Ну как, дядя Миша? Всю приняли? – поспешно перебил его
Костя.
– Какое всю! – махнул тот рукой. – Посчитали, что в половине
мешков трава сырая! Ну, это ладно, это я подсушу. Так они двадцать
мешков вообще забраковали! Алкалоидов не хватает, мол. – Бородатый
вдруг хмыкнул. – А ты парень не промах! Обычно на чикинду
мужики едут. А ты в свою бригаду сразу двух таких девок
заманил!
– Один раз, –усмехнулся Костя, – я двенадцати – ровно двенадцати
– бабам свидание назначил. В одно время, в одном месте. Пришли все!
Я из-за угла наблюдал. Сначала были в растерянности и недоумении,
потом все поняли, рассмеялись и разошлись.
Вполне возможно. Костя девушкам нравится. Красноречивый,
веселый. Невысокий, чуть сутулый, но красивый. Волосы темные, а
глаза синие. Это сочетание, наверно, их больше всего покоряет.
Меня вписали в договор. Выезд был назначен на 8 августа.
2
В этот день я впервые увидел нашу бригаду. Санек был, очевидно,
наш с Костей ровесник. Крупный, крепкий. Взгляд бесцеремонный, даже
нагловатый. Антону, наверно, не было и двадцати. Движения какие-то
скованные. Лицо угрюмое. Маленькие, глубоко посаженные глаза
смотрели напряженно и насторожено. Впрочем, прямо в глаза он
глядеть избегал. Был он низенький, жилистый. Выступающие надбровные
дуги, очень широкий рот, короткая толстая шея и несоразмерно
длинные руки придавали его внешности что-то обезьянье. Алиса и
Катя, совсем еще юные девушки, казались растерянными. Может, уже
жалели о своем решении. Когда я впервые вижу женщину, какой-то
внутренний судья, помимо моей воли, сразу определяет, смогу я ее
полюбить или нет. Определяет, даже если мне это совершенно
неинтересно и не нужно. На этот раз приговор был такой: Алису я не
смогу полюбить, а Катю – смогу. Может даже – не смогу не
полюбить.
Подъехала наша машина. В кузове лежали пустые мешки для других
бригад, накрытые брезентом. Контора выдала нам две палатки и мешки.
Об остальном, даже об орудиях труда – серпах, нам пришлось
позаботиться самим. Мы забросили в кузов свои вещи. Девушки сели в
кабину, мы залезли в кузов. Остановились у первого продмага.
Решили, что кухня у нас будет общая. Сбросились, накупили
продуктов. Приобрели огромную кастрюлю, чайник ей под стать,
сковородку.