– Э-эх! – выдохнул Антон.
Вскоре Санек снова захрапел. Я долго не мог заснуть. Антон тоже
все время ворочался. Засыпая, я слышал, что пошел дождь.
Утром он продолжался. Оказалось, что наша палатка протекает в
двух местах. Пришлось поставить миски. Дождь закончился к обеду.
Небо расчистилось. Засияло солнце. Вынесли вещи сушить. У девушек
палатка не протекла. На работу не пошли. Антон был угрюм, совсем
замкнулся в себе. И Катя была грустной. Костя с ней почти не
разговаривал.
Алиса вышла только к ужину. Подавленная. Точнее сказать,
раздавленная. Голову опустила, ни на кого не глядела. Села рядом с
Саньком. Он самодовольно улыбнулся. Все проявили деликатность:
делали вид, что ничего не произошло, избегали говорить о вчерашней
попойке.
Такой же она была на другой день за завтраком. Как и вчера, не
произнесла ни слова. Меня Алиса вообще обходила стороной. На работу
она отправилась с Саньком.
А Катя вернулась с работы одна.
– Костя пошел на разведку, – объяснила она.
Пришли Санек и Алиса. Она держала его за руку. Весь вечер Алиса
льнула к нему. Один из героев Достоевского говорит – примерно, –
что на свете нет более доверчивого и беззащитного существа, чем
русская девушка. Как это верно!
Пришел Антон. Кости все не было. Катя заволновалась, с тревогой
поглядывала на тропинку, которую мы уже успели протоптать, на горы.
Наконец, явился и он, с повязкой на руке. Сказал, что упал.
– Я тебя одного больше не пущу! – воскликнула Катя. – Ты же сам
говоришь: нельзя по горам одному ходить!
– И много разведал, бригадир? – спросил Санек.
– В соседнем урочище чикинда есть. Но машина туда не
подъедет.
9
В воскресенье мы отдыхали. Встали поздно. Алиса – позже всех,
хотя и была дежурной. Никак не могла разжечь костер. Санек, ворча и
бранясь, взялся ей помочь.
– На фиг ты такие бревна наложила? Толстые – потом… Хворост вот
этот давай. Сюда клади. Да не сюда! Откуда у тебя руки растут?
Огоньзагорелся, но девушка была доведена до слез.
Сели завтракать. На сыпец, недалеко от нас, с противоположного
склона спикировала, со свистом рассекая воздух, стая кекликов. Они
с озабоченным квохтаньем стали подниматься вверх по склону.
– По горам они только снизу вверх ходят, – заметил Костя. – А
летают сверху вниз – пикируют. Летать по-настоящему они не любят.
Да и не очень умеют. Как курицы.