– Они и кудахчат как курицы, – сказала Катя. И добавила с
плотоядной улыбкой: – И,
наверно, такие же вкусные.
– Да. Если не вкуснее. Они же куропатки. Каменные куропатки.
– Эх, ружья нет! – вырвалось у Санька. – До фига здесь дичи.
Кеклики, голуби, горлинки…
– Здесь должна и покрупнее дичь водиться, – сказал Костя. –
Сурки. Горные козлы. Элики.
– Элики? – переспросила Катя.
– Элики. Косули иначе.
– Ружья нет! – вздохнул Санек и стукнул себя кулаком по
колену.
После завтрака Костя подошел ко мне.
– Олег, разговор есть.
Мы отошли подальше от палаток. Сели на камни. Молчали. Я глядел
на горы. Хребет по ту сторону дороги удивительно напоминал
стегозавра. Могу смотреть на линии хребтов бесконечно. Горы и море
– вот мои стихии. Величественные, грозные. Пейзажи среднерусской
полосы меня не вдохновляют. Хотя родился я в РСФСР. Слишком они
умиротворенные, слишком позитивные.
– Я ведь тоже сюда за мумием приехал, – сказал вдруг Костя. –
Чикинда – это, в общем и целом, отмазка. Как Санек говорит. – Он
притронулся к своей повязке. – Это я за мумиемвчера полез и
навернулся. На несколько минут сознание даже потерял. Хорошо хоть,
что в пропасть не скатился. А мог бы! Повезло. – Он помолчал. –
Рисковое это все же дело. Особенно если один собираешь. Тут
напарник нужен. – Костя посмотрел на меня. – В общем. Олег, у меня
к тебе деловое предложение. Давай вместе собирать. Все, что найдем,
– пополам. Как ты на это смотришь? – Заметив, что я колеблюсь,
добавил: –Быстро на дом накопишь.
– Я согласен.
– Ну вот и славно. Если кто спросит, скажи, что чикинду
разведываем.
Я вздохнул.
– Я не умею обманывать. – Всегда мне стыдно в этом признаться. Я
даже чувствую себя в чем-то виноватым. – У всех людей есть свои
причуды. У меня вот такая причуда, –добавил я в свое
оправдание.
Да, я испытываю ко лжи непреодолимое органическое – может, даже
генетическое – отвращение.
Несколько секунд Костя молча смотрел на меня. Словно хотел
убедиться, что я не шучу. Обычная реакция. Если не считать раннего
детства, я обманул четыре раза. В университете. Чтобы не подвести
группу. Во время сталинских репрессий на допросах перед честными,
интеллигентными людьми вставала не раз дилемма: или отрицать, что
они слышали от такого-то «контрреволюционные» разговоры – которые,
действительно, были, –то есть солгать, или оставаться честными до
конца и стать таким образом доносчиками, погубить человека. Они
выбирали первое. Я на их месте поступил бы также.