Команда уже не злилась. Люди обрадовались хотя бы такому
нелепому поводу остаться вместе. К тому же леташи начали привыкать
к своему юному капитану, к жизнерадостности, которая так и сияла в
нем.
Дик Бенц был твердо уверен в том, что непременно раздобудет
корабль, и эта уверенность понемногу передалась команде. Старый
погонщик негромко сказал своим «детям»:
– Как говаривал философ Гуиндред, прозванный Сварливым
Отшельником, безумцев боги с золотой ложки кормят...
Новый капитан, как тут же выяснилось, обладал прекрасным слухом,
потому что весело отозвался:
– И тот же Сварливый Отшельник как-то сказал: «Ум без
крупицы безумия – что каша без соли».
Отец уважительно приподнял бровь и оставил при себе соображение
о том, что же такое «крупица безумия» и какими бочками ее следует
измерять в капитанском рассудке...
Вновь сколоченная команда решила не расставаться и снять жилье
на всех, благо ни у кого из них не было в Порт-о-Ранго крыши над
головой. Спросили капитана: желает ли он присоединиться к команде –
или его примет под свой кров упомянутая им милая и добрая девушка?
На это Дик Бенц со вздохом ответил, что милая и добрая девушка –
швея, которая делит комнату с двумя подругами. Конечно, можно бы
убедить всех троих пустить постояльца, но бедняжкам и без того
тесно...
А потому небоходы разыскали заброшенный сарай (родовое владение
некоего кабатчика) и сняли его на несколько дней, внеся в качестве
залога остатки «сказочных» денег, которые Отец во время драки
ухитрился спасти вместе со шляпой.
Все дружно решили попытаться раздобыть деньжат. Оставив юнгу
Олуха прибирать сарай, незадачливые небоходы разошлись в разные
концы Порт-о-Ранго.
К вечеру они возвратились – почти одновременно, словно
сговорились, не было только капитана. Юнга ждал их у входа, сияя
улыбкой хорошо поработавшего человека. И в самом деле, пол в сарае
был чисто подметен, паутина исчезла, угол был завешен старой
длинной занавеской, за которую, как выяснилось, супруга кабатчика
пообещала вечером взять с постояльцев еще полушку. А еще она
посулила добыть на время соломенные матрасы – по грошу за
каждый.
– Это для Литы и Мары, – кивнул юнга на занавеску. – Спать
за нею.
– Отлично! – ответил погонщик, усаживаясь прямо на пол. –
Заплатим, заплатим. Не ахти какие деньги добыли, но на матрасы
наскребем. И ужин принесли. Мара, дочка, развязывай узелок... а ну,
леташи, хвастаемся: кому как повезло?