Пень пошел по выложенной диким камнем
дорожке, ведущей вдоль здания, и Вадим последовал за ним. Вертеть
головой он опасался, выдерживая роль то ли аутиста, то ли
отстающего в развитии, но все-таки косился по сторонам. Пока что
все вокруг напоминало… интернат. Вон там – явно жилой корпус,
возможно, именно тот, где он впервые очнулся. А вон – спортплощадка
с турниками, дорожками и натянутой волейбольной сеткой. Все самое
обычное, словно опять у себя дома очутился. И даже орут где-то
поблизости совсем как на уроке физкультуры.
Они свернули за угол, откуда
слышались голоса, и, пока шли к небольшому домику, стоящему в
некотором отдалении от главных корпусов, Вадим успел рассмотреть
парней на очередной спортплощадке. Примерно две дюжины подростков
лет по пятнадцать-шестнадцать азартно гоняли мяч. Только футбольные
ворота заменяли вкопанные в землю жерди с перекладиной сверху без
всякой сетки, и стояли в этих воротах не по одному, а по двое.
Футболом Вадим никогда не увлекался, но тут удивился: неужели
вдвоем удобно? Мешают же друг другу…
Подростки, между прочим, все были
коротко, почти под ноль, стрижены и в одинаковой одежде.
Светло-зеленые майки и такие же штаны, на ногах то ли кеды, то ли
кроссовки. Ну точно интернат с массовыми закупками одежды. Он
попытался прислушаться к возгласам, но тут Пень оглянулся, и
пришлось прибавить шаг.
Домик, куда его привели, от остальных
зданий отличался особой аккуратностью и даже щеголеватостью.
Крашеная суриком железная крыша, белые стены и голубое деревянное
крылечко, а по бокам от него две вкопанные в землю шины с какими-то
цветочками. И не просто шины, а тоже выбеленные! И дорожка, ведущая
к домику, выметена дочиста, ни соринки. «Местное начальство, -
понял Вадим с нехорошей дрожью где-то в желудке. – Что ж,
познакомимся».
Поднялся следом за Пнем на крыльцо и
был остановлен в маленькой прихожей. Взяв его за плечо, Пень
постучался, и из-за двери, деревянной, как и все двери здесь, но
полированной, отличной работы, раздалось:
- Войдите!
- Доброе утро, Франциск Албертович, -
поздоровался Пень, войдя и встав по стойке смирно, а у Вадима мысли
понеслись вскачь.
Франциск Албертович?! Это уже
конкретика! Это… не просто набор слов, а имя! Даже два! С
конкретной этимологией, историей, значением. Это пласт
культуры!