Ему показалось, что наступил тот самый первый день его
пребывания в Риме: услышал женский голос – что-то негромко
напевает. Открыл глаза – и понял, что день всё-таки другой. Это
Марина. Заплетает косу.
Как интересно. Вчера было две косы, с синими лентами, а сейчас
всего одна – и с зелёной. Что это означает? Сколько всего ещё нужно
узнать!
На этот раз память была в порядке. То есть в абсолютном: Артём
совершенно точно помнил всё до того момента, как Марина заснула
рядом с ним, уткнувшись лицом в его плечо.
Замечательно, не правда ли? Инга прекрасно знала, что она не
первая его девушка. Знала, что отношений с остальными он не порвал
– и сказала, всего один раз: только мы с тобой. Никого больше.
Узнаю – уйду в тот же день.
И что теперь, сэр Ортем?
Марина обернулась, и Артёму показалось даже, что он сказал
последние слова вслух. Что теперь? Учитывая, что даже прикоснуться
к одежде дросселя здесь считается большой удачей, можно было не
гадать, чем вчера бы всё закончилось. Я скажу ей, подумал Артём.
Сон это или нет, другая жизнь или ещё какая-нибудь заумь – как
встречу, скажу. Договорились не врать друг другу – не буду врать.
Главное, чтобы она была жива.
— Доброго утра! Вы о печальном думаете. – Она подошла, и присела
рядом с ним. – Почему?
Он не отвечал, просто взял её за руку.
— Знаете, – посмотрела Марина ему в глаза. – Я ведь
неправильная. Всегда думала, что скажу своему мужчине – только ты и
я. Никого больше. Если только узнаю – уйду в тот же день. Но ведь
так не бывает. Не может быть, чтобы он был только мой. Жизнь такая,
что это невозможно.
Артём ощутил ледяной ручеёк, проползший по спине. Даже интонации
те же. Чёрт побери, что происходит?
— Вы снова о ней думаете. Не хочу вам мешать, – она встала, и
Артёму стоило немалого труда поймать её руку – пришлось встать, и
снова понял, что сам вообще не одет. – Отпустите, – шепнула она. –
Пожалуйста.
Он отпустил её руку.
— Мне нужна ваша помощь, Марина, – большого труда стоило не
назвать её другим именем. Марина опустила взгляд. – В голове всё
путается. Чувствую себя дурачком – не понимаю, где я и почему.
Теперь она вздрогнула – он заметил.
— Это другая жизнь, сэр Ортем, – посмотрела она ему в глаза. –
Знаете, всем дросселям кажется, что они будто перенеслись
откуда-то. Другая память, всё другое. Даже говорят на странных
языках. Я говорила с учителем – он говорит, так со всеми. Может,
это в самом деле другая жизнь. Но она настоящая. – Она смотрела ему
в глаза. – Понимаете? Вы настоящий. Я настоящая. Всё, что было этой
ночью – было на самом деле.