— Флютня для сэра Ортема! – торжественно объявил одетый в
камзол, с залихватски заломленным на голове беретом человек. Вокруг
все поднялись на ноги (поднялся и Артём) и зааплодировали. На
римский манер – подняв руки над головой.
Вот я попал, подумал Артём, принимая инструмент. На вид – помесь
веера, губной гармошки и мандолины. Ну хоть струны есть! Ого...
струны оказались нематериальными – голограмма? Артём лихорадочно
припоминал, как этот инструмент вообще держат, и придумывал, что
сказать, когда все поймут, что он не...
Флютня отозвалась в его руках. Приятным, мелодичным аккордом. С
ума сойти: Артём о нём только подумал – а инструмент сыграл.
Вокруг стало тихо. Совершенно и абсолютно. Артём отчего-то
рассердился – пусть и самую малость. Ладно, я вам спою. Дросселям
свойственны причуды – будут вам причуды.
Музыка полилась вокруг него. Оказалось, что инструмент может
играть “за многих” – многоголосие, разными инструментами, главное –
представлять всё это очень чётко. Артём и сам не понимал, отчего
выбрал именно “Сонет” Гребенщикова. Выбралось.
Служенье Музы терпит
колеса.
А если терпит — право, не
случайно...
Чёрт побери, спохватился он, стараясь не отвлекаться от музыки.
Надо хоть маленько слова исправить, иначе меня точно в здешний
Бедлам упекут.
Но я вам не раскрою этой
тайны,
А лучше брошу ноту в
небеса...
Боковым зрением он заметил, что люди собираются вокруг. Его
слушали, широко раскрыв глаза, не пропуская ни одного слова.
Поразительный инструмент! Сейчас он воссоздавал игру сразу пяти
отдельных инструментов.
Ты возражаешь мне, проклятая
гроза?
Ты видишь суть в объятии
трамвайном --
Но всё равно не верю я
комбайну,
Ведь он не различает
голоса.
Глория слушала, затаив дыхание, с выражением восторга на
лице.
Таинственный бокал похож на
крюк,
Вокруг него рассыпаны алмазы
--
Не расставался я с тобой ни
разу,
Мой снисходительный, усталый
друг.
Упрёки я приму, но лишь
тогда,
Когда в пакгаузе затеплится
вода...
Когда смолкли последние ноты, растаяли в пространстве меж
колонн, над сводчатым потолком – Артёму устроили овацию. Он
заметил, что аплодирует и сам лорд-канцлер. Вот я попал, подумал
Артём, стараясь выглядеть умеренно довольным, отвечая кивком на
возгласы “Браво!”.
— Ещё, сэр Ортем! – Глория схватила его за запястье, едва Артём
сделал движение – вернуть флютню тому человеку в берете. –
Пожалуйста! Ещё!