И тут я одержал новую победу, ласково и вкрадчиво произнеся:
«Так мы с тобой ещё одного фрица застрелим из твоей винтовочки, и
заберём у него точно такую же. Будет их у нас уже две тогда. Причём
не важно, кто из нас это сделает, если мы с тобой всё равно одна
команда. Хочь ты, а хочь я» - сказал я, легко возвращая карабин
ему, но перед этим незаметно, предательски, защёлкнув
предохранитель.
И это была окончательная победа! Тот повелительно улыбнулся,
попытался было забросить винтовку себе на плечо, но так больно себя
долбанул ею, что аж слезу пустил горькую, и протянул её мне
обратно, смиренно произнеся: «Ну ладно, так уж и быть, ты пока сам
понеси её, у меня и без неё барахла всякого предостаточно».
Я благоговейно принял этот подарок судьбы и весело вскинул его
здоровой рукой на плечо, на лету убрав предохранитель.
- А далеко отсюда партизаны? - спросил я снова пацана как можно
беспечнее.
- Та я ж тебе только что рассказывал. Не далеко они отседова
прячутся. Я вот утром от них убегаю, а вечером уже обратно прихожу,
наивно повторил ребёнок.
- А меня отведёшь к ним? – повторил я снова когда-то заданный
вопрос.
- Та конечно ж отведу дядька Митяй. Ты тоже ж партизан – уже не
спросил, а подтвердил он.
У меня засосало под ложечкой от мысли что на моём месте мог
оказаться фриц, и пацан привёл бы того в отряд, но я спокойно
ответил: «Да, конечно ж партизан. Ты же сам это понял по моим
ранам».
- Так-то я вам быстро помогу, - счастливо прошепелявил пацан. -
Только пошли побыстрее, а то не управимся до темна.
Шли мы тяжело и долго. Дорога петляла по одному ему известному
маршруту. По балкам и по расщелинам, по речкам и ручейкам. Самому
мне сюда ни за что было бы не добраться. Точно Яшка сказывал, что
зама мне своего подошлёт в помощь.
Долго мы шли, шли, пока наконец прямо у меня над самым ухом и
раздался хриплый старческий выкрик: «Хенде хох!»
- Всё! Попались! – мелькнула у меня жуткая мысль, но стрелять
побоялся из-за ребёнка, а лишь медленно поднял здоровую руку, в
надежде потянуть время.
- Вторую тоже поднимай, и винтовку бросай, гад. Бо зАраз точно
выстрелю – прокричал какой то мутный дед в шапке – ушанке, с
огромной, седой всклокоченной бородой, высовываясь из придорожного
куста.
- Не могу, прострелена рука, не поднять мне её.
- Кто ж тебе её прострелил?