Их главный, который, как сказал итальянец - Исмаил, ткнул меня
стволом винтовки в бок и вытолкал из общей колонны. Видимо не
столько для меня, а больше для своих подельников, громко произнёс:
"А с этой гнидой краснопузой я лично побеседую напоследок".
Мы немного отстали от общего строя, и он мне прошептал еле
слышно:"Я буду тебя легонько пинать прикладом, а ты громко кричи и
падай". И не дожидаясь великодушного моего разрешения, и совсем
даже не легонько, а похоже со всей дури, татарин зафиндюрил меня
прикладом в бок.
От неожиданности и боли, я реально вскрикнул, и рухнул в
придорожную пыль. Тот зверски, типа врезал мне по почкам, на самом
деле ударив ногой рядом, в дорогу. Я ему подыграл и снова громко
вскрикнул. Так он ещё пару раз схимичил, потом громко прокричал:
«Вставай тварь краснопёрая! Я что тебя на своём горбу тащить
должен?»
Я, типа покачиваясь поднялся и поковылял догонять остальных
«счастливчиков». Он продолжал, идя сзади меня, гневным шёпотом: "Я
бы тебя с огромной радостью прикончил, гад, да доктору задолжал я
шибко. Дочку он мою, Софико, от смерти спас. Я ради неё и свою
жизнь бы отдал не задумываясь, а не то что твою, мерзкую,
большевистскую.
Я тебе выстрелю в руку, ты упадёшь в яму. Я ещё пару раз
стрельну, постараюсь твою поганую шкуру не сильно продырявить.
Прикинешься дохлым, как стемнеет выберешься из траншеи и поползешь
в лес к своим родным бандюганам. Но если я тебя вдруг ещё раз хоть
краем глаза увижу, то тогда пеняй на себя, - дважды тебе кишки
выпущу, за этот, и за тот раз. Это я тебе полностью гарантирую.
После этого он ещё разок демонстративно меня долбанул прикладом
и погнал догонять общую колонну.
«Да что там тянуть резину, стрелял бы сразу меня здесь и в лоб.
Здесь и сейчас. Гнииида!» - ответил я ему презрительно растягивая
слова и сплюнул сквозь зубы.
Потом грустно добавил: «Пообещал, не пообещал ты доктору. Какая
разница? Нет у вас иуд, ни чести, нет у вас иуд ни совести. Слово
дал – слово взял. Моё типа слово, что хочу, то с ним и делаю. Когда
хочу - даю. Когда не хочу - забираю.
Услышав от меня эту отповедь, татарин видимо сначала потерял дар
речи, от такого нахальства, а потом как будто взбесился, и уже не
маскируясь взревел: «Да что ты, гад о совести той знаешь? У вашего
брата её уж точно никогда не было, и уж точно не появится уже
никогда. Я тебе расскажу сволочь краснопузая, напоследок, как я
отцом моей дочери Софико стал когда-то". И он продолжил, но теперь
уже гневным шепотом.