Ладно, проехали. Меня какое-то время возле тебя не будет, я типа
в командировку отправляюсь, шибко много наших сюда стало поступать.
Бьют вас фрицы по всем фронтам шеренгами и колоннами, полками и
дивизиями. Основной ангельский состав не успевает их уже здесь
принимать, вот нас на подмогу к ним и откомандировали. Я тебе тут
присмотрел полу-человечка, полу-ангелочка, типа на пол-ставки,
внештатного, он пока тебя немного побережёт, да понаправляет в
нужное русло. Если уж совсем припрёт, тогда меня припомни конечно,
я явлюсь, как положено, но ты уж без фанатизма постарайся».
Произнеся эту длинную тираду, пацан как обычно растворился в
воздухе, превратившись в этот раз почему-то в тёмное облачко,
которое быстро растаяло, а на его месте появилось нечто тоже тёмное
и непонятно-несуразное. То ли пацан, то ли девчонка в каком-то
балдахине, похоже из мешка целого сшитого, а может и не сшитого
вовсе, а просто в том мешке дырки для головы, и для рук проделали,
и подпоясали его на животе верёвкой. С огромным букетом ромашек в
руках и невероятно грязным личиком, обрамлённым светлыми,
слипшимися от грязи волосами вокруг.

Окончательно открыв глаза, я и в самом деле разглядел чью-то
маленькую фигурку. Она неуверенно приближалась, пока я наконец то
увидел малыша лет шести-семи, в непонятно каких самодельных
деревянных сандалиях, и в том же мешке, что мне привиделся в
беспамятстве. Он был заросший нечёсаной гривой слипшихся от грязи
волос, и с невероятно испачканным чёрной копотью лицом. Что мне
бросилось сразу в глаза, это его губки бантиком, прямо как у
девчонки, но при этом твёрдость и решительность во взгляде, прямо
как у профессионального боксёра. Подойдя ко мне вплотную, он
сначала нерешительно потормошил меня за плечо, потом хоть и
тоненьким голоском, но вполне решительно произнёс: «Дядька, а
дядька, ты жив, чи уже не живой?»
На что я, пересохшими губами, еле слышно прохрипел: «Вроде пока
ещё жив, но если не промочу горло, то буду неживым скоро». Тот,
видимо правильно понял смысл моего хрипа, или чисто догадался по
движению пересохших губ, но достал откуда-то из своих лохмотьев
бутылочку с водой и приложил её к моим губам. Я жадно глотнул, раз,
другой, и чуть не потерял сознание от нежданно охватившего меня
счастья.
- Может ты ещё и голодный, дядько? - прошепелявил малыш после
небольшой паузы.