- Ты понимаешь малыш, как бы тебе объяснить это попроще. Когда
людей закапывают, их не на совсем закапывают. Ну точнее не
навсегда, а только до ночи. Ночью, когда все спят и никто их уже не
может увидеть, они выкапываются и улетают на небо.
- Не ври мне дядько. Как же они на небо улетают, когда у них и
крылышков то нетути никаких?
- Это у них пока их не закопали не было крыльев. А как закопали,
так крылья и появились, они на них и улетели на небо, и оттуда уже
за нами наблюдают. Так что ты зря сюда к ним приходишь, нет их
здесь. Не ходи больше.
Ты вот видел гусеницу? У неё ведь до поры, до времени тоже
крыльев нету. А как закопается она в свой кокон, так сразу у ней те
крылья появляются, и на них она куда хочешь лететь может, потому
что она уже не гусеница, а бабочкой становится. Так же и с людьми
происходит.
- А ты мене не брешешь, дядько Митяй? – недоверчиво пробормотал
белобрысый, вытирая тыльной стороной ладошки слёзы, хлынувшие из
глазёнок.
- Да зачем мене тебе брехать то? Зуб даю, что так оно и есть.
Мои все там давно уже. И мамка, и дочки, и друзья-товарищи все
давно уж там, меня дожидаются. Один из них даже ко мне прилетает в
гости иногда, когда не сильно своими делами занят бывает. Вот и
тебя он ко мне прислал, похоже.
- А ко мне, моя мамка, что, тоже может прилететь? – с
бесконечной тоской и невнятной надеждой пропищал Николка сквозь
слёзы.
Дык не только может, но обязана прилетать твоя мамка к тебе. На
то она и мамка. Ты вот как спать ляжешь, про неё только подумаешь,
а она уже рядом с тобой, сказку сказывает на ночь.
- Оооо! – воскликнул пацан восторженно. - А дед Стефанос казал,
что это всё мне только снится. Вот же гад старый! Надурил меня,
похоже!
- Так и есть, надурил тот дед тебя. А далеко отсюда партизаны? -
спросил я как можно естественнее, что бы не вызвать у парнишки
подозрений.
- Та неее, не далече, я утром удираю от них, а вечером уже
обратно прихожу, они меня потом шибко все ругают. А титка Настя
ругает громче всех, и при этом плачет всегда как маленькая, -
наивно ответил ребёнок.
- А меня отведёшь к ним?
- Та конечно отведу дядька Митяй. Ты тоже ж партизан? – спросил
он, наивно хлопая ресницами.
- Да, конечно же партизан. Неужто не видно по ранениям моим?
- Ну конечно же видно. Я фашистов раненых никогда не видел.
Только дохлых видел. Ну пошли тогда дядько побыстрее, а то не
управимся до темна.