Дверь оказалась не только черной от грязи, но ещё
и липкой. Я положил отца, чтобы постучать, но замер.
Отдать его тело — это окончательно расписаться в том, что
я отныне один. Хотя кого я обманываю. Мертвый отец
на руках или в печи — моя судьба от этого легче
не станет. Но решиться всё равно было трудно. Меня
трясло. Боль в мышцах кое-как отвлекала от мыслей,
но те упорно возвращались и ничего хорошего
в них не было.
В этот момент я возненавидел себя. Себя и судьбу.
Ненависть помогла решиться и постучать в дверь. Раздался
глухой стук и я узнал, что дверь — липкая.
Минута шла за минутой. Никто не открывал.
Во мне боролась стеснительность и вежливость. Самые
бестолковые чувства, когда ты в бегах, в чужом
городе и с нулевыми шансами прожить ещё неделю. Ненависть
как пришла, так и ушла. Ненавидеть было страшно.
И опасно.
В этот раз помог страх. Здесь, в темноте, зажимая нос,
чтобы не дышать терпким запахом горелого... А воображение
легко дорисовывало, как совсем рядом сжигают один труп
за другим... В общем, оставаться снаружи ещё страшнее.
Тем более, когда рядом лежит мертвое тело отца... В какой-то
момент страха набралось столько, что он перерос в злость
и я затарабанил ногами.
Помогло. Дверь открыли.
Из дверного проема вышла зловещая фигура. Из-за её спины
бил свет, на меня дохнуло чем-то кислым, мерзким
и горячим. Я отшатнулся, на секунду подумав, что сам
посланник ада явился за мной.
Но фигура шагнула вперед и весь образ рассеялся. Это
оказался низкорослый старик, с клочьям волос на почти
лысой башке. Его кожу покрывали язвы, одет он был
в черный балахон... Когда-то черный, а сейчас черноту
покрыли десятки пятен и лучше не думать, что послужило
их источником.
— Чего тебе, сопляк? — проскрежетал этот... старик.
— Труп сжечь, — ответил я, сглотнув.
Он посмотрел на лежащего рядом со мной отца, потом
снова на меня... После чего и гаркнул, чтобы я сам
заносил. Ну давай, папа, остались последние метры...
— Сюда бросай! — указал старик на один
из столов.
Я послушно переложил тело, куда сказали и огляделся.
Не крематорий, а филиал ада... Всего нашлась тройка
столов, да одна дверь, ведущая, судя по тому, что вижу,
в личную каморку старика. Ах да, ещё три люка рядом
со столами. Это наверняка и есть печь.
— С тебя десять монет и проваливай! — рявкнул
противный старик и требовательно протянул руку.