Почему мне никто не сказал, что это дерьмо так плохо работает, если
ты сидишь в подземном городе, в сыром тоннеле, где даже света нет?
Почему никто не объяснил, как успокоиться, когда пять минут назад
тело отца скинули в печь?
Видимо учителя были не такими мудрыми, как сами считали.
Других вариантов у меня не было. Я сделал то, что делал до этого
тысячи раз. Меня учили с малых лет находить спокойствие, надо всего
лишь попытаться... Я схватился за эту мысль, как приговоренный к
смерти хватается за любую возможность, лишь бы ещё немного оттянуть
конец...
Откуда-то сверху упала ледяная капля. Я вздрогнул всем телом,
почувствовав, насколько мне холодно. Но это был обманчивый холод.
Так тело реагировало на злобу. Дела мои хуже, чем я думал.
Либо я что-то придумаю, либо...
Медленный вдох, задержать дыхание на пару секунд, медленный выдох,
задержать дыхание на пару секунд, повторить. Наставления отца
всплывали в сознание, направляя. Вспоминать, как он учил меня в
детстве и отгонять образы его сгорающего трупа было особо
сложно.
Нужно всего лишь дышать. Дышать до тех пор, пока в голове не
прояснится, холод не уйдет из одеревеневших мышц и я не смогу
распрямиться, перестав до ужаса бояться этого мира.
Нужно. Всего. Лишь. Дышать.
Но как же это сложно...
Спустя бесконечность, чуть-чуть полегчало. Вспомнилась мама.
Образы, как её тело разрывает на части, отгонять было проще. Я
давно этому научился. Она не раз говорила про важность тела.
Распрямиться тоже важно, в позе сжавшегося эмбриона легко
чувствовать себя жертвой. А если встать, выпрямиться, расправить
плечи... То легко удариться головой о торчащий металлический
штырь... Потирая шишку, я сел обратно. В этой святыми забытой
металлической кишке легко убиться или пропасть. Где я вообще
нахожусь? Смогу ли обратно вернуться в капсулу? Чувствуя, как снова
накатывает паника, вернулся к дыхательным практикам.
Отец, отец... За что ты так со мной? Как так сложилось, что моя
размеренная, спокойная и безопасная жизнь завела на край мира, в
эту дыру, где плешивые старики разводят подростков, что сами тащат
своих отцов, чтобы сбросить их в пламя?
Прошлая жизнь казалась чем-то нереальным, выдуманным, словно её и
не было. Но она была. Я это точно помнил и собирался хранить память
так бережно, как только смогу. Из-за мамы. Которая осталась нас
прикрывать, чтобы дать время уйти и покинуть благословенный
Эдем.