Сподручников, разумеется, не мог
обмануть бодрый вид Илидора. Все драконы боятся машин и ненавидят
их: в Донкернасе делали всё, чтобы панический ужас закрепился в
драконышах с первых лет жизни, а истории старших драконов про войну
с гномами и с их разумными машинами раздували этот страх, как
пожар.
Илидор стал напевать громче, чтобы
заглушить шершавую жуть, нарастающую в животе.
Нет, машины хуже пожара — это
постоянное, выматывающее душу ожидание пожара, который
неминуемо нагрянет и с рёвом выжрет всё, что тебе дорого.
И тебя тоже выжрет. Оставит лишь
слабо дымящуюся пустую шкурку.
— Интересно, кто придумал, будто
огонь не может убить дракона? — весело трепались за его спиной
сподручники.
Как будто подслушали мысли Илидора,
как будто вытащили из его головы неожиданно сформировавшуюся там
связку «машина — всепожирающий огонь».
Когда дракон видит машину, у него
слабеют руки и ноги, леденеет хребет, почти отнимается голос – даже
если машина не делает с драконом ничего плохого. Даже если она
вообще ничего не делает, а просто стоит в своём домике — машинной
комнате, холодной, гулкой, воняющей смазками и маслами, с
бесконечно высоким потолком, крошечными окнами и недвижимым
воздухом. Голова дракона сама додумает всё остальное: как вот-вот
схлопнется потолок, двинутся к нему машины, растопят в себе душные
запахи масла, стальные валики стиснут ногу, холодные спицы вопьются
в плечи — словом, голова дракона непременно придумает, почему даже
при виде машины ему должно сделаться дурно, и почему потом будет
только хуже…
Золотой дракон храбрился, делая вид,
что его это нисколько не печалит. Храбрился перед собой, а не перед
эльфами, им-то что.
— Драконы бывают разные! Синие,
белые, красные! — громко декламировал один из
сподручников.
Илидору не нужно было оборачиваться,
чтобы знать, кто это там веселится: гнусавый голос принадлежал
прыщавому эльфу с длинными клочкастыми бакенбардами.
— Бывают драконы в пятнышку!
Бывают драконы в крапушку! — Голос разносился в ночи,
путался в высоких травах Аяйлы, разбивался о стены приближающегося
замка Донкернас. — Но если дракон в клеточку — точно, тварюка,
крашеная!
Идти в машинную бодро и спокойно,
заставлять себя двигаться свободно и даже немного задирать нос,
делать перед собою вид, будто незаслуженное наказание не очень-то
тяготит, будто он с лёгкостью переживёт эту ночь…