Патрульный снова показался в дверях,
но не вышел.
– Заходите, – равнодушно сказал он,
отступая вглубь.
Рик даже удивиться не успел. Они
зашли. Комната была просторной: во всю противоположную стену
тянулось окно, в углу стоял стол, за ним сидел комитетчик и что-то
писал в свитке. Еще один стоял возле окна, через которое виднелась
другая комната, ярко освещенная, где сидели варвары, привязанные к
стульям, и двое инквизиторов трудились над ними, награждая
затрещинами. Комитетчик покончил с записями и поднялся из-за стола,
заложил руки за спину и подошел к Ахмеду с Риком.
– Мы вас заждались. Прошу. – Он
пригласил их подойти к окну.
Все выглядело так, словно они были
предупреждены. Напарники медленно подошли к окну. Сзади щелкнул
завод жезла. Этот звук Рик ни с чем не мог спутать.
– Рик, спасибо за труд. Ты показал
себя просто блестяще. – Комитетчик похлопал его по плечу. –
Смотритель Крез рекомендовал тебя как очень талантливого молодого
человека, но я и не подозревал, что ты на такое способен. Привести
сюда этого дикаря без лишнего шума. Я впечатлен. А вы? – Он
обратился к Ахмеду. – Вот, полюбуйтесь на своих товарищей.
Но Ахмед смотрел не за стекло, а на
Рика.
– Я не знаю, о чем он говорит, –
сказал Рик.
– Ты обманул меня, – сказал
Ахмед.
– Ну-ну, – сказал комитетчик. – Какой
неловкий момент. Не мучайся, Рик, эта ложь – во благо Коммуны.
– Какая ложь? Я говорю чистую
правду!
– Конечно, Рик. И чем убедительнее
твоя ложь, тем она больше похожа на правду. Ложь становится
правдой, когда искренне веришь в нее. Ты был так убедителен перед
ним, потому что поверил в свою ложь.
– Ты – грязный подонок! – крикнул Рик
комитетчику, сжав кулаки.
Улыбку на лице комитетчика сменил
хищный оскал.
– Поосторожней, молодой человек. На
первый раз я тебя прощаю. Но впредь знай свое место! – и он отвесил
Рику звонкую пощечину. – Запомни: вся твоя никчемная жизнь, твое
тело и твоя душа принадлежат Коммуне, потому что она дала тебе дом,
пищу, одежду, тепло. Ты должен быть счастлив, что родился здесь, а
не за барьером, как эти животные. Каждую секунду своей щенячьей
жизни ты должен благодарить Комитет и Смотрителя за свое счастливое
детство и юность. А за то, что стал патрульным и удостоился высокой
чести служить Коммуне с оружием в руках, ты вообще должен ползать
на коленях! Поэтому подумай, на кого разеваешь пасть!