Он двинулся дальше. Огоньки впереди
начали расти в размерах, и Рик понял – это самый настоящий огонь.
Возле Хорды в беспорядке высились нагромождения больших ящиков и
мертвые машины, обитавшие когда-то в Пространстве. До него
донеслись визгливые крики, хохот, лопотание. Когда ему удалось тихо
подобраться к кострам поближе, он спрятался за одним из контейнеров
и осторожно выглянул.
К колесам огромной мертвой машины
цепями были прикованы его бывшие спутники. А вокруг словно
бесновались все демоны ада. В отсветах костров Рик со смешанным
чувством ужаса и любопытства разглядел сборище странных
человекоподобных существ, которые без всякого порядка, словно
животные, лежали, сидели, ходили по своему лагерю. Это были уроды –
люди, исковерканные Пространством, отражения его кривого зеркала.
Рик видел гипертрофированные части тел, украшенные торчащими из
плоти обрубками. Даже те, кто внешне выглядел нормально, имели
нездоровую кожу, наросты из бугров на позвоночниках, безобразные
пятна, созвездия мохнатых бородавок и крупные язвы. Попадались
карлики, люди с двумя головами, с тремя руками, одноногие,
одноглазые, безухие, безволосые, вспученные, словно тесто на
дрожжах. Безобразные кривляки в скомканном тряпье. И все они
оживленно крутились возле варваров, тыча в них копьями, кидая
камешки, громко гомоня. Они гоготали, когда Ахмед ругался после
очередного попадания в него камнем. Они приплясывали возле своей
добычи, потрясая оружием: заточенными крючьями и просто
железками.
Рик с тревогой заметил, что привязаны
только двое – Ахмед и Майя. Поодаль, вокруг большого костра, сидело
с дюжину чудовищ. Они с аппетитом пожирали мясо, изжаренное на
огне, над которым расположили длинный вертел с остатками добычи.
Рик зажал себе рот, чтобы не закричать – остекленевшими глазами на
него смотрел усатый варвар, его голова – единственное что осталось
нанизанным на вертел.
Раздался новый взрыв смеха. Какой-то
урод ткнул Ахмеда палкой в промежность. Ахмед завопил от боли.
– Птичка чирикает! – орал мохнатый
одноглазый детина, показывая на пленников пальцем.
Кто-то пытался раззадорить Майю, но
девушка опустила голову и не отвечала на тычки. К ней подобралась
сгорбленная старуха и принялась щупать ее рыжие локоны, щеки,
водить пальцами по губам, шее, груди и животу, причмокивая от
удовольствия. Сзади подскочил лысый уродец, обезображенный
бородавками, и дал ей такого пинка, что старуха кубарем покатилась
прочь. Лысый ударил себя в грудь кулаком.