Кезон поднял тяжелую голову и сквозь мутную пелену
надвигающегося безумия вновь поглядел ввысь. Оставалась надежда,
что растворятся небеса и на его грешную голову низвергнется дождь.
Вода, спасительная пресная вода умягчит его раздираемое солью горло
и даст новые силы бороться. И действительно, вскоре за первыми
тяжелыми каплями целые потоки холодного ливня хлынули на
разбушевавшееся море. Прилипнув всем телом к плоту, обжав его
ногами, не обращая внимания на свирепые барашки волн, Кезон далеко
назад запрокинул шею и пил, пил драгоценную влагу. Он оторвал
клочок от своей тоги, подождал, пока тот намокнет и выжал в рот
капли. Колики по–прежнему тугими кольцами боли крутили
внутренности, но утоление жажды прояснило рассудок. А ветер все
крепчал. Гребнистые предвестники бури еще круче нависали над ним и
били Кезона своей упругой несокрушимой мощью. Несколько раз
скорлупку плота переворачивало, но он, ломая ногти, отчаянно
взбирался наверх, к возможности дышать, не дожидаясь момента,
когда следующая волна обрушит на него свою ярость. В темно–серых
клубах, сомкнувшихся над его головой туч, ему грезились исполинские
длани Богов, грозившие и порицавшие.
– Владыка моря, Посейдон, за что ты караешь меня? – выкрикнул
Кезон во тьму океана, но лишь новый резкий порыв ветра был ему
ответом.
Штормовые валы бросали его лицом на бревна, но он больше не
чувствовал вкуса крови на своих губах. Исчезли мужество и страх,
отчаяние и решимость, осталась лишь тупая звериная борьба со
стихией. Исчез человек, осталось лишь захлебывающееся водой живое
существо, жаждущее продлить хотя бы еще на один глоток воздуха свое
земное существование.
Он встретил утро, распластав свое истерзанное тело по двум
уцелевшим от плота обломкам мачт без сил и почти без сознания. Но
солнце нагрело его посеревшую от холода кожу. Кезон разлепил глаза,
поднял к его лучам запекшееся единым синяком лицо и улыбнулся
разбитым ртом. Он увидел чайку, подругу всех мореходов,
первой приносящую им пронзительным криком радостную новость о
близости твердой земли. Собрав остатки воли, Кезон оседлал остатки
плота и принялся разгребать руками бирюзовую воду, помогая течению,
которое огибало остров с юга, совсем близко подходя к прибрежным
рифам. Близость спасения вернула ему силы.