Впрочем, Айра не жаловалась. Пусть лучше так – мохнатой,
зубастой и страшной, чем приодетой, принаряженной и старательно
накрашенной куклой, которую под многочисленными взорами поведут в
чью-то холодную постель.
Это была свобода. Долгожданная и собственноручно выгрызенная,
вытребованная и дерзко выхваченная из чужих рук. Ради нее Айра
многое пережила. Из-за нее она смертельно рисковала. И даже сейчас,
сворачиваясь в клубок возле какого-нибудь замшелого пня, твердо
знала, что не променяет ее ни на что на свете. Ни на ученичество,
ни на новую силу, ни на богатый дом, ни даже на возможность
прощения и возвращения в обманчиво уютное лоно Ковена.
Хватит.
Довольно уже красивых слов и сладких обещаний. Просто потому,
что на самом деле все это ложь. Одна большая, красивая, невероятно
сложная ложь. Тогда как в действительности никакой свободы нет: ни
в академии, ни в Ковене, ни в мире вообще. Все вокруг подчинено
воле сильнейших, от крохотного кустика в оранжерее мадам Матиссы до
неприступных Охранных лесов. Ковен бдительно присматривает за
каждым из адептов. Определяет их будущее. Следит, как они растут. И
жестко карает, если кто-то осмеливается выбрать для себя иную
судьбу.
А настоящая свобода – вот она, шумит вокруг непокоренными
просторами, свистит в ушах холодным ветром, журчит многочисленными
ручейками. Ярким солнцем сияет с высоких небес и благодатным дождем
проливается на заждавшуюся перемен землю.
Свобода как вода. Ей нельзя придать какую-то форму и надеяться,
что так будет вечно. Как только воду выливают из сосуда, она
утекает сквозь пальцы. Ее можно лишь осторожно зачерпнуть
раскрытыми ладонями. Ею можно умыться. Ее можно с наслаждением
пить. Но ее не загнать в стальные стены и не заставить томиться в
них, подобно запертой в ненавистном теле душе.
Свобода священна. А свобода разума священна вдвойне. Ради этого
стоит бороться, к этому стоит стремиться и рисковать ради нее всем,
что имеешь.
Марсо это хорошо знает. И Айра теперь знала тоже. А потому с
каждым днем удалялась от Лира все дальше, оставляя между собой и
прошлым зеленые стены лесов, голубые ниточки раскинувшихся паутиной
рек и многие лерды расстояний, чтобы в один прекрасный день вернуть
себе то, что было потеряно.
Она спешила домой.
Приближение болот она почувствовала сразу: запах болотной гнили
задолго предупредил чуткий нос волчицы, что стоит немного
отклониться в сторону.