«Айра!» – снова встряхнул ее призрак.
Волчица вздрогнула и медленно поднялась, невероятным усилием
сохраняя равновесие. За время короткого полета и двойной
трансгрессии она ослабла так, как уже давно не случалось. Даже
после побега ей было лучше. Даже после занятий с Викраном дер
Солленом. Тогда она хотя бы находила силы заниматься после
тренировок. Жила одной мыслью о бегстве. Но тогда она была сильна.
Тогда она могла одолеть трансформацию из зверя в птицу, минуя
человеческое тело. Могла сохранять жизненно необходимые крохи
энергии и черпать то, чего недоставало, из казавшегося бездонным
алмаза.
А теперь в нем почти не осталось резерва. Этих сил едва хватало,
чтобы удерживать Марсо по эту сторону жизни, и Айра не могла
забрать оттуда ни одной лишней капельки.
«Умница, – прошептал невидимый призрак, когда волчица,
пошатнувшись, сделала первый неуверенный шаг. – Айра, ты
молодец. Давай же. Ты можешь!»
«Могу», – бесцветным голосом согласилась она и, безвольно
мотнув головой, сделала еще один шаг. Лапы слушались плохо, шерсть
намокла и повисла грязными сосульками. Мысли путались, перед
глазами то и дело вставал туман, маня долгожданным отдыхом и
блаженным теплом.
Но она потихоньку шла. Медленно и со стиснутыми зубами, но шла.
С каждым шагом стряхивая сонную одурь, яростным рыком отгоняя звон
в ушах, отмахиваясь от набегающей на глаза пелены… все быстрее и
быстрее… до тех пор, пока, не заметив круто обрывающийся склон, не
свалилась в поистине ледяную воду.
От пронзившего тело холода волчица взвыла и, мигом очнувшись,
яростно заработала лапами.
Холод был повсюду: снизу, сверху, с боков. Он сдавливал ее грудь
ледяными обручами. Врывался внутрь облачками холодного пара.
Замораживал нутро, заставлял кровь застывать в жилах. Пугал до
жутковатого клацанья челюстей. Но при этом все-таки успевал обжечь
своим холодным прикосновением, а сила этого касания была такова,
что с ней не сравнилась бы даже двойная, а то и тройная
трансгрессия. Просто потому, что никакая трансгрессия, даже в самые
трудные дни, не вызывала в памяти девушки таких ярких и
правдоподобных видений.
– …Поднимайся. Бери оружие. Нападай, – снова холодно
звучит из пустоты бесстрастный голос наставника. – Считаю до
трех: если не поднимешься, я подниму тебя сам.
Она тихо всхлипывает, прекрасно помня, что случится, если
бездушный мерзавец возьмет в руки палку, и мучительно медленно,
едва сдерживая рвущийся наружу крико́, поднимается на колени.