- С чего вдруг? – удивился Романов,
занюхивая лимончиком очередную порцию коньяка. – Где он нашел
такого дурачка, который с Китсерами потом бодаться будет?
- Китсерам – хана, - авторитетно
заявил Абрамов. – Их сейчас трясут, как переспелую грушу. Влезли,
куда не надо. Меньшиковы такого не прощают.
- Да, барон сделал большую глупость в
своей жизни, - подтвердил Балахнин. – Но, думаю, обойдется
публичной поркой и снятием шкурки. А, потом, он же не мог заглянуть
в башку своему холопу, да еще волхву.
- Вот за это и ответит, - кивнул
Абрамов.
- А что с наследником? – вернулся к
разговору Романов. Он был младше всех из стоящих возле стола
мужчин, хотя его возраст приближался к пятидесяти, и понимал, что
матерость достигается не за счет прожитых лет, а умением встроиться
в общество и только одним словом пробивать собственные прожекты.
Романов Николай Кириллович к таким людям не принадлежал, но
догадывался, что его привлекли в эту группу не случайно. Знатная
фамилия – это флаг любого движения. Прикрываясь его именем,
оппозиционеры хотят свалить династию Меньшиковых, а вот что будет
дальше – одному Творцу известно. Но даже ради этих моментов стоит
сыграть в рулетку.
- Нашелся наследник, - Балахнин
усмехнулся и кивнул Карповичу, чтобы тот разливал, не дожидаясь
помощников. Ну их, пусть стоят за спиной и не мешают разговору. –
Слухи ползут, что по главной линии правнук отыскался.
Карпович так и замер с куском шашлыка
возле рта. Остальные оказались наиболее выдержанными, но и то с
любопытством смотрели на светлейшего, ожидая от него
продолжения.
- Это какой правнук? Откуда? Неужели
Валька отыскалась с отпрыском? – усмехнулся Романов. – Помнится,
она же сбежала из дома подальше от Патриарха. Дед не разрешал ей
выходить замуж за какого-то худого дворянчика.
- Валентина погибла на Амуре, -
пошевелил бровями Балахнин. – Это я знаю точно. Просто Назаров
долго скрывал ее смерть от общества. А вот Китсеры, кажется,
приложили к этому руку. Косвенно, конечно. Я разговаривал как-то с
бароном, а тот в припадке раскаяния обронил жуткое признание.
Языком болтать себе на погибель я не хотел. Вот и молчал.
- Ну и хрень, - просипел Карпович
откладывая шашлык, и твердой рукой разливая коньяк по третьему
кругу. – Не знал, не знал, Алексей Изотович. Ну, ты выше нас
летаешь, и о чем там говорят, знаешь поболее. Жаль девку.