– К слову,
вы подоспели как раз к ужину. Мико, будь добра, принеси нашему
новому другу чистую одежду.
Не
заставляя просить себя дважды, Кенджи занял место напротив
старосты. Спустя время он уплетал уже вторую миску густой похлебки,
которая казалась ему просто даром небес, одетый в свежую рубаху,
добротные штаны и крепкие башмаки, подошедшие так точно, словно
были сделаны прямо с его мерок.
Поначалу
Юки не тревожил его расспросами, ожидая, пока Кенджи утолит голод,
однако после попытался осторожно узнать у него кто он и как вообще
очутился около их деревни. Впрочем, староста добился не большего,
чем другие крестьяне – Кенджи честно признался в том, что не помнит
ничего, что с ним случилось.
– …
последнее, что я запомнил, – произнес он, отодвинув от себя пустую
тарелку и кинув взгляд в потрескивающий очаг, – это…
«Кенджи! Беги! Я задержу их!»
Мечущиеся средь ночи тени.
Всполохи огня, разрывающие ночь.
Треск
ломающейся кровли.
Хриплый
голос. А после дикий вопль, разрывающий уши.
Запах
крови. Столь густой и вязкий, что его можно было потрогать
руками.
Боль,
пронизывающая все его тело.
– … с тобой
все в порядке?
Очнувшись,
Кенджи понял, что на какое-то время он просто молча пялился в
огонь. Помотав головой, он сумел выдавить из себя слабую
улыбку:
– Да. Прошу
прощения. Просто я очень устал.
– Нужно
показать его господину Сато, – обратилась Нэо к Юки. – Уверена,
он-то подскажет, как лучше…
– Змеи!
Змеи идут! – послышался с улицы чей-то вопль.
Старик чуть
побледнел и поспешил к дверям. За ним же последовали и женщины. А
Кенджи подошел к окну и открыл ставни. Выглянув наружу, он увидал
несколько вооруженных всадников, въехавших в деревню сквозь
открытые ворота.
Всадников
было всего трое, однако шумели они как добрый десяток, свистя,
улюлюкая и размахивая плетками. Какой-то парень чуть замешкался, не
успев вовремя сойти с их пути – и через мгновение рухнул наземь,
получив удар плетью прямо промеж лопаток.
Остановившись около дома старосты, незнакомцы
спешились. Они явно не бедствовали, так как выглядели просто
щеголями. Их богатые наряды особенно выделялись на фоне местных
жителей, многие из которых опоясывались простыми веревками, а
платья себе шили, казалось, из десятков разрозненных кусочков
ткани.
Широченные
штаны, развевающиеся словно парус. Украшенные серебряной нитью
куртки – черных и зеленых цветов, как и вся остальная одежда.
Высокие сапоги с подвернутыми голенищами. На пальцах у каждого
сидело по несколько толстых перстней, а на груди была вышита
эмблема в виде змеи, которая свернулась в круг и ухватила себя за
хвост. Даже седла их лошадей украшали различные побрякушки,
гремевшие при каждом их движении, а в гривах пестрели разноцветные
ленты.