Тут я увидела Джори и бросилась к
нему, оставив поднос с едой на столе. Кто-то должен был отмазать
меня перед преподавателями (на занятия я идти не собиралась – не
успевала), и рыжий прохиндей подходил для этого лучше всего.
***
– Документы, живо! – в
полдевятого я ворвалась в архив. – И компьютер! Нужен доступ к…
– Э-э-э? – промямлил Кларк и
поспешил прикрыться руками. А нечего переодеваться в общественных
местах. Понятно, что в такое время обычно никто по архивам не
ходил, но всё бывает в первый раз. – А что ты тут?..
– Слушай! – раздраженно
фыркнула я. – Хватит мяться! Будто я голых парней не видела! Давай,
одевайся и за работу!
При мне переодеваться этот стесняшка
все-таки не решился и скрылся за полками. Через пару минут из-за
полок показался примерный библиотекарь, невозмутимо поправляющий
очки на носу. Даже и не скажешь, что этот мускулистый оборотень
расхаживал по залу в чём мать родила и сверкал голым задом. И не
только задом… Мысли скользнули куда-то не туда, вогнали в краску, и
я, помотав головой, зло уставилась на Кларка:
– Хорошо, начнем с начала.
– Я побывал около лаборатории,
и там…
– Сейчас меня это не
интересует, – перебила я его. – Есть очень срочное дело. Очень
срочное и очень важное. Нужны газетные вырезки, карты. Ты знаешь,
что меня интересует в первую очередь. И доступ к компьютеру! А всё
остальное потом. Вечером поговорим, хорошо?
– Хорошо, – Кларк обиделся, но
за документами пошел, не забывая всем своим видом показывать
смертельность нанесенной обиды.
Похожим образом выглядел грейхаунд
нашей соседки, миссис Клаус, когда подносил хозяйке задавленную
кошку, а вместо награды получал выволочку. На его вытянутой морде
читалась такая невероятная обида. Правда эта обида не мешала ему
через неделю-две вновь проявлять свои охотничьи навыки.
Кларк притащил вырезки и карты, и я
закопалась в них. В этот раз я уже знала, что искать. И нашла.
История церковного строительства
началась за пятнадцать лет до основания университета. Территория
университета и многие прилегающие участки принадлежали племенам
шауни. Во время Великого Переселения их согнали с родовых земель и
отправили в резервацию на северо-западе. Несогласных с переселением
перебили. Но, по всей видимости, не всех. Потому что земельный
участок, на котором ныне и находилась несуществующая церковь, в
1884 году принадлежал небольшой шаунской общине. Причем религиозной
общине.