Нужное слово никак не желало лезть в
голову.
– А-а-а! – глубокомысленно протянула
соседка. – Вот как ты поняла, что это мужик!
– Бобби! Я говорила о хвосте! О
хвосте!
Соседка захихикала и спрыгнула с
кровати.
– Так! – Бобби деловито заглянула в
шкаф и стала копаться в нём. – Собирайся. Одевайся. Одной тебе с
этим не справиться. И я знаю, где тебе могут помочь.
– И где же? В психушке?
– Нет! В церкви!
– В церкви? И чем же мне там
помогут? – я представила, как меня обмывают, отпевают и отправляют
к Лизиному отцу на кремацию. Предложение Бобби стало отдавать
прогрессирующей шизофренией. А то, что я к нему прислушивалась…
Мда… – Мне там что, выдадут пистолет с серебряными пулями и
отправят охотиться на оборотня?
– Да нет, – Бобби удивленно глянула
на меня, – для этого у церковников есть специально обученные
люди.
***
Всю дорогу моя голова пребывала в
тумане. Мы с трудом выбрались из общежития. Поначалу я не могла
идти, и Бобби приходилось тащить меня на плече. Ноги действовали
сами по себе, как-то куда-то переставлялись. Тело… я его просто не
чувствовала. Голова кружилась. Те немногие мысли, что еще
оставались, разбегались, прятались по углам, оставляя одно
единственное желание не упасть, не растянуться на полу в коридоре
на радость остальным жительницам общежития. А они встречались нам
по пути, проходили мимо, оценивающе смотрели на меня. Некоторые
останавливались, интересовались, что происходит и не нужна ли
помощь. Бобби отвечала, что помощь не нужна, а мы идем гулять. Вот
только это выглядело, будто меня несут гулять. А моё опухшее
перекошенное лицо, на которое Бобби извела половину тюбика
тонального крема и кучу пудры, наверняка наводило жительниц
общежития на самые разные мысли.
Я не помню, как мы спустились со
второго этажа, но стоило мне оказаться на улице, и идти сразу стало
легче. Сперва я еще нуждалась в помощи Бобби, а потом пошла сама.
Не очень уверенно. Пошатываясь. Покачиваясь. Но сама! Голова
перестала кружиться и чуть прояснилась. Туман не ушел, но я хотя бы
смогла нормально воспринимать происходящее. Более-менее.
На улице вовсю хозяйничала ночь. Как
оказалось, общение с Бобби и подготовка к походу в церковь
растянулись до девяти часов вечера. Звезды мерцали в вышине. Желтая
луна изображала полусъеденную головку сыра. Ни дождя, ни снега, ни
ветра – природа решила дать передышку людям, утомленным осенней
хандрой.