Мы обошли общежитие, прошли мимо
прачечной, мимо котельной, мимо каких-то хозяйственных построек и
оказались на аллее. Деревья, заросли кустарника и негорящие фонари
напомнили мне о вчерашнем вечере, и я насторожено посматривала по
сторонам, надеясь не увидеть желтоглазого оборотня. Каждый шорох в
кустах, каждое движение черных ветвей заставляли меня вздрагивать,
оглядываться, всматриваться во тьму. А Бобби не унывала и весело
шагала впереди. Глупость? Смелость? Или Бобби просто не поверила
мне и… решила отвести меня в церковь, чтобы из меня изгнали злого
духа?
Пребывая в сомнениях, борясь с
туманом в голове, со страхом в сердце, со слабостью в теле, я шла
за Бобби и надеялась, надеялась, надеялась.
Аллея закончилась, мои надежды
сбылись, и с желтоглазыми оборотнями мы так и не встретились. Зато
мы добрались до объездной дороги, по которой на территорию
университета заезжали автомобили технических служб.
– Нам туда! – Бобби махнула рукой,
указывая дальнейший путь.
– Я и не знала, что на территории
университета есть церковь, – то, о чём я не знала, оказалось
мрачным величественным зданием в неоготическом стиле. Обилие
стрельчатых арок. Башенки, уносящиеся в небо. Облицовка из красного
кирпича. Кровля из серой черепицы. Открытые переходы на верхних
ярусах. Огромный кованый витраж над входом. Витражи поменьше,
расположившиеся между выступающих контрфорсов.
– Это еще что! – улыбнулась Бобби и
поправила полупустой рюкзак на плече. – На территории есть куча
такого, о чём лучше и не знать.
Я никак не могла понять, зачем
соседка взяла рюкзак с собой. В общежитии она засунула в него пять
коробок с карандашами, заявив, что очень любит рисовать. Ну да!
Черными твердыми – 10H – карандашами. Да конечно! А почему она не
взяла с собой бумагу? Будь у меня состояние получше, я бы всё
выяснила… но!.. Эх!..
Очень скоро мы миновали решетчатую
ограду и оказались у входа. Наш путь преграждала массивная
двустворчатая дверь. По виду дубовая, но выкрашенная красным лаком
под цвет кирпичных стен.
Бобби потянулась к дверному молотку
в виде львиной пасти, замерла и посмотрела на меня.
– Ты, главное, не волнуйся, –
запинаясь, произнесла она. – Отец Эдуардо хороший… вампир.
– Вампир? – сил на полноценное
удивление у меня не осталось. Происходящее все больше напоминало
какой-то глупый фарс. – Ты шутишь?