– Что на этот раз? – священник
устало глянул на нее.
– Он в городе. Ищет Источник. И,
похоже, он догадывается, где…
– И у тебя хватило ума прийти сюда,
когда остальные хранители разъехались?! – рявкнул отец Эдуардо. –
Ты совсем страх потеряла?
– Да ладно! – легкомысленно
улыбнулась Бобби. – Если что, вы же справитесь с ним! Разве
нет?
– Я!.. – отец Эдуардо зарычал. –
Нет! Он слишком!..
Потянуло холодом. Церковь
вздрогнула. Светильники под потолком закачались.
– Он здесь, – прошептал отец Эдуардо
и, повернувшись ко входу, выставил серебряный крест перед собой. –
А защита? Не понимаю, почему защита исчезла!
– Здесь? – я еще не настолько
отошла, чтобы нормально воспринимать всё происходящее. – Кто
здесь?
– Он! – Бобби быстро вытащила из
рюкзака коробку с карандашами. Руки соседки задрожали. Она открыла
коробку, непроизвольно дернулась, и карандаши рассыпались по полу,
покатились в разные стороны. Бобби подхватила один, нервно сжала
его в руке и уставилась на дверь. – Он здесь!
По виску соседки прокатилась
капелька пота.
Я поняла, что лучше ничего не
спрашивать, и замерла.
Мы стояли, ждали чего-то, что должно
было случиться, но никак не случалось.
Мы почти не дышали. Бледные пальцы
отца Эдуардо, сжимавшие крест от напряжения стали почти синими.
Черные глаза напряженно всматривались в закрытую дверь, пытаясь
пронзить ее, пытаясь понять, есть кто за ней или нет.
Бобби стояла рядом со мной, выставив
заточенный карандаш перед собой. На мой взгляд, не самое лучшее
оружие против таинственной нечисти. Массивный серебряный крест
выглядел гораздо внушительней. Им, по крайней мере, можно заехать
по зубам.
Но меня все равно не покидало
ощущение, что все это глупый розыгрыш, зашедший слишком далеко. А
что? Снимали же всякие шоу со звездами и обычными людьми, так
почему бы и мне не оказаться в главной роли какого-нибудь безумного
телевизионного проекта?
Мы стояли, ждали. Мы настороженно
вслушивались в гнетущую тишину. Прошло минут пять, а то и все
десять. Самым громким звуком стало легкое потрескивание свечей у
алтаря.
И ничего не происходило.
Ни-че-го.
– Он ушел, – облегченно выдохнул
отец Эдуардо и опустил крест.
И тут в дверь постучали. Тихо.
Аккуратно. И этот тихий стук испугал меня. До дрожи в коленках.
***
За стуком последовал сильный удар,
от которого затряслись стены, закачались светильники под потолком,
задребезжали витражи. Дверные створки оледенели, распахнулись (но
не наружу, а вовнутрь!), с грохотом стукнулись о стены и рухнули на
пол, опрокинув мраморные чаши. Святая вода растеклась по полу. В
церковь хлынул поток холодного воздуха. На витражах, колоннах и
стенах возникли серебристые морозные узоры. Спинки скамеек
покрылись изморозью. Пламя свечей дрогнуло и погасло. Мокрый пол у
входа превратился в ледяное зеркало.