И по этому зеркальному льду,
неторопливо, невозмутимо в церковь вошел голубоглазый блондин в
светло-песочном костюме. Тот самый блондин, что сильно раздражал
меня на собеседовании. Алекс Айс Александер посмотрел по сторонам,
оценил витражи, оценил убранство, оценил статую у алтаря,
одобрительно покивал и, наконец, глянул в нашу сторону. На губах
блондина играла насмешливая улыбка.
– А вот и я, – в голубых глазах
бушевали холодные искры. – Не ждали?
«Любой семейный фильм начинается с
жестокого убийства… Бэмби, Король Лев, Пила-7. Цитата не моя, но
что-то в ней есть». Из дневника Рианы Хьюз
Из моего рта вырывался пар. Дышать
стало… больно. В воздухе кружились искорки-снежинки. С балясника
второго яруса свисали грозди прозрачных сосулек. Лед, снег и мороз
медленно вползали в церковь. Мы втроем стояли рядом с алтарем, а у
входа издевательски улыбался блондин.
– Не ждали, – пробасил отец Эдуардо,
выставил перед собой крест и, спустившись с амвона, пошел вперед.
Крест засиял белым ослепляющим светом. – Изыди!
– Не собираюсь, – хмыкнул блондин и
моргнул.
Просто – моргнул! Рука священника
вместе с крестом оказались внутри ледяного куба со сторонами в два
фута. Сияние угасло. Отец Эдуардо замер, напрягся, пытаясь устоять
на ногах, пытаясь удержать перед собой ледяную глыбу. Но та тянула,
тянула священника вниз, к полу. Лицо отца Эдуардо побелело еще
сильней из горла вырвался яростный рык. Священник несколько секунд
пытался удержаться на ногах!.. Пытался… Пытался… И всё зря! Ледяной
кубик повалился на плиты пола, а «примороженный» священник не
удержал равновесие и упал на колени, стукнувшись головой о ледяную
поверхность.
– Это всё, – в голосе блондина
звучала издевка, – на что ты способен?
– Он тут не один! – выкрикнула Бобби
и вбила карандаш в пол. Он легко прошел сквозь каменную плиту.
Снаружи остался торчать небольшой огрызок в половину пальца.
Карандаш засветился. А Бобби…
Я уже видела, как она раздваивалась.
Но тогда голова и зрение работали не самым лучшим образом, и я
думала, что это мне померещилось. Сейчас же… Первая Бобби вбивала в
пол карандаш рядом с упавшим священником. А в это время вторая
Бобби поднимала с пола упавший карандаш и вбивала его в черную
блестящую плитку чуть поодаль. А третья Бобби тянулась к лежащему
карандашу и!.. А четвертая замахивалась, намереваясь всадить
карандаш в!.. А пятая!.. Десять моих соседок действовали почти
одновременно, а, закончив действовать, таяли в воздухе, сливаясь в
одну. Десять светящихся карандашей, вбитых в пол, образовали ряд
между нами и Александером.