Орда… или как там она теперь себя
называет… в общем, царство Виктора, было особым случаем. Те, кого
они урабатывали до упаду в трудовых лагерях, рабами не считались. И
если на Кавказе несвободный труд применяли в подвальных мастерских,
то на землях ордынцев — на полях и стройках.
На Острове было примерно так же.
Приблудные бродяги, которых каким-то образом патрули пропустили в
город через мост, сначала радовались. Но радость быстро проходила.
Нормальной работы тут и для своих пролов не хватало. И эти
приблудные, всё имущество которых помещалось у них в мешке, быстро
влезали в долги и оказывались на самом дне, а после пополняли ряды
долговых слуг — закупов. Их тоже урабатывали до смерти, а потом
набирали новых. Даже кто-то высчитал, что после трёх-пяти лет
ресурс у холопа заканчивается, ему пора на свалку. Иногда набирали
обманом — якобы на денежную работу. А потом попробуй убеги с
ошейником! Вот и всё, ты «трудоустроен».
Пока Младший шёл, город жил своей
жизнью. Шли на работу пролы. Прошла четвёрка «котов» — тяжелые
«берцы», автоматы за спиной, рюкзаки. Куда-то далеко пошли. Может,
и за мост. Младший кивнул полузнакомым бойцам, но ему не ответили,
не заметили в толпе. Народу было уже гуще.
Бойко шла и торговля.
— Сосиськи, сосиськи! — кричала
торговка в платке. — Не из собачатины, а из чистой конятины!
Макдональд с сыром! Гамбургер с мясом! Налетай, покупай!
Явно приезжая. Из деревень. Он
научился таких опознавать. Видно, недавно лошадь сдохла на
конюшнях. На них пахали землю на нескольких фермах Острова,
устроенных в бывших парках. Были они хилые и мелкие. Верхом на них
не поездишь.
Развлекательные заведения ещё
закрыты. Вечером тут будет веселее.
Загорятся неоновые огни, засветятся
вывески, вокруг Променада, как назывался самый оживлённый участок
двух проспектов, соединённый двумя поперечными Линиями, зажгут
самые яркие фонари, а в других местах Острова — послабее и
попроще.
Из окон злачных мест будут далеко
разноситься песни. «Казино, казино, казино» или навязшая в зубах
«Медуза». Тут можно всё, было бы, чем платить. «Вавилон, великая
блудница». Так, кажется, говорил Денисов, а ему поддакивал его
частый собутыльник — поп.
Руины одного Вавилона Александр уже
видел. Нет, не Москвы.
Муравейника на Волге. Но тот был
просто жалок по сравнению с этим. Здесь — древняя столица, а там −
просто посёлок работорговцев на реке. Которых «бог наказал», послав
им ордынцев-«сахалинцев». Хотя были места и похуже, но их божья
кара пока обходила...