А ещё там был генетический материал
в запаянной колбе. Не тот, конечно, который мужчина может отдать
понравившейся женщине без помощи достижений генетики. Диплоидных
клеток — клеток кожи, в данном случае его собственных (ещё одна
минута тщеславия!) — для клонирования вполне хватит.
Конечно, для земной науки, которая
не может клонировать даже блохастого мамонта, замороженная туша
которого сохранилась почти полностью, это пока невозможно. Хоть его
геном и полностью секвентирован, для клонирования нужна не ДНК,
которая всего лишь перфокарта с информацией, а неповреждённое
клеточное ядро, которого нет. Но этим пришельцам со звёзд, раз уж
они сумели пролететь много световых лет, информации от «голой» ДНК
должно хватить с избытком.
На Луне эти клетки, как и всё
содержимое капсулы, будут находиться при температуре, близкой к
абсолютному нулю, а уж он позаботится о том, чтобы проклятый
луноход обрёл свой вечный приют в какой-нибудь расщелине, дабы не
подвергаться воздействию прямых солнечных лучей.
Там, в Море Спокойствия, где должен
завершиться цикл работы аппарата, его и найдут будущие посетители
Земли и её естественного спутника. Жаль, что они не увидят
заложенной в этом названии иронии.
Вряд ли пришельцы не додумаются
применить мощный детектор металла на спутнике подозрительной
планеты, находящейся в «зоне жизни» у жёлтой звезды нужного
спектрального класса. Да, капсулу заметит только цивилизация, более
развитая, чем земляне. Но только такая и сможет попасть в чужую
звёздную систему.
Элиот поймал себя на мысли, что
рассуждает об этом, как о неизбежности.
Своего рода покупка
индульгенции.
«И богу свечка, и чёрту кочерга, как
говорят русские… — вспомнил он. — Сукины дети! Какого чёрта этим
потомкам Чингисхана не живётся спокойно? Почему они именно сейчас
по заветам духов предков ударились в поход до Последнего моря?
Почему не через двадцать лет? Тогда разрыв стал бы ещё фатальнее, и
мы прихлопнули бы их вместе с их ракетами, балалайками, водкой и
боевыми медведями одним щелчком пальцев. Ну почему?!».
Обо всём этом он вспомнит 23 августа
в Гамбурге, во время перерыва на ланч, когда горизонт взорвётся
красным, а башня из стекла и бетона, где он принимал корпоративных
посетителей, находясь в этой части Европы, потеряет все стёкла и
начнет крениться.