Туз лейтенанта за это и ценил.
Конечно, не за шоу, а за способность организовать даже бестолковых
бойцов на работу, что не каждый умел.
«Коты — твари ленивые, — любил
говорить полковник. — Пока не пнёшь, не полетят».
Хотя и сам Туз был довольно тяжёл на
подъём. Не из тех начальников, кто въедливо вмешивается в каждый
аспект дела. Спрашивал за результат, а как тот будет достигнут —
его мало волновало. Но вот если не сделают…
Песню дослушали в молчании, которое
нарушалось недовольным бурчанием Быка и редким похихикиванием
кого-то из его клевретов. К тому времени несколько куплетов уже
были пропущены, но даже финал не оставил Молчуна равнодушным.
И пусть ты один, а врагов легион
—
Пока ты был жив, ты не был
побеждён.
Не ради добра, не ради
других,
А лишь чтоб кричали, сгорая,
враги.
И пусть полыхает в огне всё
кругом,
Сполна им воздашь за потерянный
дом.
Музыка закончилась. Младший отложил
ручку. Скорописью он успел почти всё записать в блокнот, и плевать
ему было на смешки и подколки.
— Мля, я щас расплачусь, — отпустил
комментарий Богодул. — Как завернул, певец-ху…
— Волдырь тебе на язык. Заткни
пасть, — бросил ему Режиссёр. — Песня выше всяких похвал.
Со старшим по званию не поспоришь, и
Дядюшка Богодул заткнулся. Хотя другие, похоже, тоже были не
разочарованы. Уж на что они грубые и тупые. Даже Бык. Хотя он имел
на Младшего зуб. Но куда деваться? Всем не угодишь. Наоборот, если
будешь подо всех прогибаться, ноги вытрут, как об коврик. Только
сила… адекватная сила внушает уважение.
Кто-то захлопал в ладоши, кто-то
поощрительно свистнул, как свистели в стрип-клубе, когда девушки
оставались в нижней части бикини. Хотя смысл, скорее всего, до
конца поняли не все. Разве что уяснили, как крутой чувак разобрался
с плохими людьми. А за что, почему — ускользнуло от их
понимания.
Радио уже начало транслировать
объявления об оптовой продаже рыбы, когда Режиссёр произнёс ещё
раз:
— Неплохо.
— Да. Неплохая вещица. Умеет,
ублюдок певучий, — Дядюшка Богодул мог, когда надо, быть
угодливым.
Изредка его по ошибке называли
«Дедушкой», хотя какой он к лешему «дедушка»? От силы лет сорок
пять. А что его уцелевшие волосы на голове и щетина все седые — так
это дефект генов.
Старшина мог целый абзац из матюгов
составить. Но когда он начинал говорить без них, звучало ещё
скабрезнее. Все люди у него делились на «обоссавшееся говноедское
быдло» и «зажравшихся педерастических ублюдков». Но на последних —
то есть тех, кто главнее или богаче, — он рта никогда не разевал.
Ругал за глаза, никогда не конкретизируя.