Решено. Потом зайти к сапожнику.
Продать ему шкуры и попытаться отдать в ремонт ботинки. Ашот
Ашотович наверняка не спит.
Малый проспект был главной торговой
улицей Острова. На михайловской половине здесь имелось десятка три
магазинчиков, лавок и мастерских. Столько Младший ни в одном городе
не видел. А на кауфмановской половине их было ещё больше, и цены
могли быть на что-то повыгоднее. Но Младший знал, что туда ему
теперь лучше не соваться. Уже не потому, что отцы-командиры будут
ворчать, а потому что Электрик может поджарить в подвале. Вот так
приходится рисковать из-за сильных мира сего.
Большинство лавочников жили прямо
рядом со своими магазинами. Иногда на втором этаже, а иногда даже в
соседних комнатах.
Вот и сейчас парень направился не в
обувную лавку, с главного входа (слишком рано, наверное, ещё
закрыто), а зашёл со двора, где было жилище владельца. Хозяин
разрешал это ему как постоянному клиенту. «В любое время заходи,
брат». Может, это была всего лишь витиеватая восточная вежливость,
но Младший собирался воспринять её буквально (дел было много
запланировано) и нажал на кнопку электрического звонка.
Ему открыла жена сапожника в платке,
скрывавшем волосы. Провела сразу в мастерскую, через небольшую
прихожую и коридор, из которого двери вели в жилые комнаты. В одной
вместо двери висели занавески, похожие на кисею. За ними было
что-то вроде гостиной, где стоял большой шкаф, а на противоположной
стене висел ковёр, узорчатый, какие попадались иногда в старых
квартирах. Но те стали тряпками-гнилушками, а этот − аккуратный,
будто только что соткали. Хотя почему нет? Восточные люди такое
умеют. В углу висели иконы — видимо, ещё времен Советского Союза. В
русского бога верят, значит, не в басурманского. И хорошо живут.
Огромная квартира, явно с печкой, никакой не буржуйкой, или даже
отопительным котлом. С окнами, выходящими на огороженный и чистый
зелёный двор, где никто не гадит даже в глухие ночные часы, потому
что у хозяина есть не только ружья, но и особый договор о защите с
Михайловым.
Саша слышал, что раньше при царе в
таких больших квартирах были коммуналки, видимо, людям нравилось
жить совместно. Странные. Но теперь их или бросили, или, как эту,
занимали одной большой семьёй.
Даже телевизор в той гостиной стоял.
Старинный, салфеткой накрытый. Ну. Их многие держат для красоты.
Понятно, они ничего не показывают. Иногда на экран приклеивают
картинку. Мода такая.