Слишком тесно в этой дряблой машине. Слишком неуютно. Слишком грязно.
С удовольствием вдохнул влажный воздух: немного соленый, с привкусом грибниц и хвойных лесов. Длинно выдохнул, стараясь унять раздражение, заглушить обиды и прогнать сон.
На горизонте зажигалось великолепное зарево. Оно, будто корону одевало, на распростертый впереди поселок. Окрашивало крыши ядовито-оранжевым, а землю пурпурно-алым. Еще десять минут, и начнется новый день. Еще столько же минут, и Антон получит желанное.
Ночью пришлось Антону сесть за руль. Веня стал клевать носом и чуть не сбил придорожный фонарь. Тогда Шилов и сменил его. Да и сонный водитель был намного интереснее шебутного дурачка. Пусть лучше храпит на заднем сидении, чем подкалывает. Как раз было время подумать. Не привык Антон, что с него смеются. Ему можно, а другим не позволено.
Все было прекрасно, но папа, как всегда все напартачил! Ну, кто его просил делать Антона совладельцем? Всю жизнь тыкал носом, что сын ничего не умеет, а тут – расщедрился. Кусок мерзкого игромана! Как же хотелось начистить ему нос, может, хоть морально отпустило бы.
Антон вернулся в машину и брезгливо поморщился. Веня раскорячился и вытянул ноги через подголовник сидения пассажира, положив их на водительскую спинку. От носков тянуло, как от протухшего яйца, и по машине разливался громогласный храп.
Антон нарочно хлопнул дверью. Хозяин машины покрутился, сладко сложил губы трубочкой и снова захрапел.
– Вот же ж! Все ни по чем! Ла-а-адно, – пробормотал Шилов и щелкнул попутчика по ноге.
Веня хрюкнул, перевернулся на бок и затих. Ну, хоть вонючие лапы прибрал, уже радость.
Антон завел машину и поехал дальше. Глаза драло, будто крошево стекла попало, а голова от усталости не держалась на плечах – приходилось горбиться в три погибели. Ничего, сейчас доберется до родственницы и там отоспится с лихвой.
В поселке зычно пели петухи и верещали свиньи. Тянуло силосом, навозом и варенной пшеничной кашей.
Антон притормозил у первого дома и стал трясти Вениамина.
Парень, отбрыкиваясь, засопел. Затем резко вскочил и, зацепившись ногой за подголовник, завалился в проход между сидениями. Вот бы там и застрял!
– Ты что так будить! Понежней не мог?! – возмутился он, выползая назад и потирая сонные глаза и ударенный лоб. Кряхтел долго, как старый дед.