– Зря ты не сдержалась. Нельзя
тревожить покой мёртвых, когда их готовят в последний путь.
– Я лишь хотела попрощаться с ним! –
воскликнула она и рванула вперед, но фениксы не ослабили
хватку.
– Поставь на алтарь Силинджиума, –
сказал второй и сунул её связку тонких свечей. – За милосердный суд
и скорейшую новую жизнь. Их тут двадцать четыре, ровно на всех.
– На всех… все погибли, кроме
меня…
Совесть не позволила Руми отказаться.
Пришлось идти к алтарю Духа Времени навстречу новым ужасным
воспоминаниям. Крепко сжимая в руке свечи, она думала о
безнаказанном преступлении. Гнев помогал справляться со страхом, и
в зал Силинджиума Руми вошла уверенно.
Свороченную дубовую дверь унесли,
осколки убрали. Половину лика Духа Времени отбил враг, сломал и все
четыре крыла. Постамент же, служивший одновременно и алтарём, почти
не повредил.
Выдохнув, чтобы освободить разум от
ненужных мыслей и чувств, Руми начала убирать потухшие огарки и
вставлять свои свечи в особые выемки у ног Силинджиума. Каждый раз
она называла имя того, за чью душу возносила молитвы. Места для
свечей едва хватило. Фениксы редко сталкивались со смертью, и лишь
Казнь Мира показала, что могут погибать многие за раз.
Закончив, Руми поняла, что свечи
зажечь не может и стукнула кулаком по алтарю. Вдруг на конце
фитилей заплясало пламя. Внимательно Руми осмотрела свои руки. Нет,
не могли они сотворить чудо до вспышки. И после вспышки не сумели
бы.
За спиной раздалось покашливание.
Обернувшись, Руми увидела феникса, которого сегодня в храме
встретила первым. Тогда обо всём догадалась.
– Спасибо.
Она смущенно смотрела в его глаза,
ожидая новых и более серьезных упреков. Феникс же спокойно
произнёс:
– Пожалуйста. И прости за
опрометчивые слова. Я не вправе судить о помыслах Духов.
– А… да… не стоило извиняться, – она
повернулась обратно к алтарю. – Я и сама не знаю, почему меня
защищают. Такую убогую.
– Всякая жизнь ценна в своем виде и
со своими возможностями. Только Оссэ считал иначе.
Феникс быстро ушел, и Руми снова
осталась одна. Пока свечи не догорели, она стояла недвижимо в тени
изувеченного Силинджиума. За его спиной лежала поляна, где вчера
цвела Золотая Орхидея. Где погиб Коуршан. Его кровь напитала землю.
Его огонёк потух последним.
– Это чудовище! – взвыла Руми, едва
переступила порог снятого купцом дома. – Убило всех! Прекрасных,
праведных фениксов! Я найду его, и он пожалеет! Не знаю как, но я
отомщу!