«Я не виноват», – повторял про себя
Дер-Су, а обожженные камни шептали голосом отца: «Виноват. Ты один
пошёл на сделку с Адзуной, а других привели обманом». «Ты этого не
знаешь… – пересиливал вой Скверны внутренний голос. – И меня тоже
обманули. Знай я всю правду, то никогда бы не согласился. Я –
дракон». «Ха, дракон… Ты им не был и не будешь», – злобно и
горестно посмеялись камни, а затем умолкли. Князь выдохнул, сбросив
бремя тяжелых воспоминаний. Значит, перводемон был близко. Дер-Су
вернулся в башню, по пути обнаружив в пыли несколько огромных
чёрных перьев.
Руми стояла на пороге кузен Адзуны и
размышляла о своём решении. Утренний ветерок пытался трепать её
рыжие кудряшки, прилипшие к мокрому лбу. На крутом подъёме в гору
Руми воодушевилась от близости к цели, но теперь чувствовала себя
ослабленной, истощенной. Не готовой противостоять Тьме сейчас.
Тяжело дыша, Руми коснулась ожога на
руке, о котором успела позабыть, получив множество новых ран. Всё,
что случилось после дня рождения, вело её сюда, в объятую мрачной
тайной мастерскую первого феникса. Карман оттягивала изумрудная
заколка – напоминание о проделанном пути и пережитых лишениях.
Отступить сейчас – значит, не вернуться сюда никогда и примириться
с роком.
Пещера источала холод. Стены слабо
мерцали от бесчисленных вкраплений светящихся пород и напоминали
звёздное небо. Руми подошла к границе темноты, собирая все душевные
силы. Вспомнились слова Игнэ о том, что можно переложить невзгоды
на других. За неё готовы бороться. Но Руми вновь отвергла эту идею.
Только сама.
Она посмотрела в сторону башни, где
заночевала компания. Игнэ может вернуться в любой момент и
обнаружить пропажу. Или же проснутся Ханум с Витэ. Вне всякого
сомнения, друзья сразу направятся к пещере, чтобы остановить Руми,
или, того хуже, пойти за ней. Больше не медля, она попросила
благословения у Неру и Великих Духов и вошла в тень. Прохлада
внутри пещеры бодрила, и Руми смело сделала ещё несколько
шагов.
Ещё через секунду до неё донесся
звериный вой, а за спиной померк дневной свет. Обернувшись, Руми
увидела, что вход затянула темнота, густая, как молочная пена.
Разум ещё старался воспротивиться
надвигающемуся ужасу, а руки уже тряслись. Руми чиркнула огнивом,
подожгла масляную лампу и коснулась ею стены мглы. Голову сразу
сдавила мучительная боль, вопль тысячи голосов зазвенел в ушах.
Густой мрак пришёл в движение, намереваясь поглотить Руми. Она
быстро отскочила от завесы тьмы, уронив погасшую лампу. Грохот
прокатился по пещере, напугав ещё сильнее, и Руми вскрикнула.