— Нам очень повезло, что нас просто прогнали и не заплатили.
Более того, заплатить за причинённый ущерб пришлось мне, —
непривычно разговорчивый Эрд помрачнел. — К этому придётся
привыкать нынешним выпускникам.
Армин почувствовала жгучий стыд. И злость. Всё, что произошло
сейчас, случилось только по её вине — она применила запретные чары,
чем ещё больше разозлила всех в округе, включая Хозяйку. Из-за неё
разрушений на погосте стало ещё больше и из-за неё Эрду пришлось
пожертвовать приличной суммой денег. После всего этого он просто
должен был прогнать её.
— Я теперь должна вам много денег… Я… когда… если я получу
полные права некроманта, я всё верну. Правда.
— Твоя глупая выходка мне дорого обошлась, Вэйл, — согласился
Эрд. — И я знаю, тебе нечем мне отплатить. Стезя обычного
некроманта не устлана золотом, а в твоём нынешнем положении стоит
поговорить о том, будешь ли ты в силах исполнять свой долг после
суда. И всё же ты ничего не должна мне, твоё безрассудное
заклинание очень мне помогло.
На какое-то мгновение Армин показалось, что на бесстрастном лице
Эрда проявилось что-то настоящее. Он настоящий. Но эта иллюзия
быстро рассеялась, когда Эрд посмотрел на неё пронизывающим душу
взглядом и резко встал, повернувшись спиной. По привычке заложив
руку за спину, он какое-то время вглядывался вдаль, туда, где среди
деревьев виднелись золотистые лучи закатного солнца. Затем,
очнувшись от размышлений, он выудил из-за пояса маленький чёрный
свиток с алой печатью и, не глядя, бросил на лежанку Армин. Даже не
передал из рук в руки.
Он не прикасается к женщинам, забыла? Выше его
достоинства…
На миг пронеслась в голове обидная мысль. Но размышлять об этом
Армин не хотела, всё её внимание привлёк страшный свиток. Видимо
Эрд получил его, когда она лежала в отключке и, конечно же, не
открывал. Сердце колотилось как бешеное, она боялась даже
прикоснуться к плотно скрученному пергаменту, будто он тут же
обожжёт пальцы. Но проигнорировать такое письмо из
Костяных Башен было ещё страшнее. Армин огляделась — никого. Эрд
оставил её наедине со всеми свалившимися на голову проблемами. И
болью.
Она вскрыла печать, развернула свиток и, пробежавшись глазами по
каллиграфическому алому почерку, выронила его из рук. И наконец
позволила себе разрыдаться. Одинокая, изуродованная и
обречённая.