– Благоденствуют, – с завистью сказал он. – Сразу видно, что
война дело прибыльное. Солдаты присылают сюда свои денежки, народ
строится, процветают ремесла. Да… Если их подвинут с воинской
службы, Гроендагу придется тяжко.
Когда они дошли до нужного дома, все рекруты вытаращили глаза от
изумления. Перед ними возвышалось массивное здание, в которой не
проглядывало и намека на изящество, свойственное большинству домов
Гроендага. Никаких тебе лепных барельефов или разноцветных
витражей. Просто прямоугольный домище в три этажа с двускатной
крышей из красной черепицы.
Скиндар рассмеялся:
– Ай-да, Йельд! Глядите молокососы – это Воинская школа
Овергора, но в уменьшенном виде. Видите большие окна на первом
этаже? Там у нас в столице находятся столовая, библиотека, учебные
классы и канцелярия. Второй этаж – покои наставников и всякие
кабинеты. А на третьем и четвертом этажах, только четвертого здесь
нет, расположены личные комнаты курсантов. Ха-ха. Он пристроил к
главному зданию три больших амбара. Знаете, что это? Оружейная, а
также склады с продовольствием и обмундированием.
– Разрешите обеспокоить, господин капрал. А поединщики на каком
этаже расселены? – Спросил Хоракт.
– Поединщики? – с удивлением переспросил Скиндар. – Чего им
делать в общей казарме? Они живут на квартирах. В Овергоре им
отвели целый квартал, который так и называется – Воинский.
– Еще один вопрос, господин капрал, – влез в разговор Тиллиер. –
А почему вы назвали Йельда брадобреем? Он, что, бывший
цирюльник?
Ему ответил Виннигар:
– Нет, он работал мечом, а не бритвой. Четыре года назад во
время ильсингарской кампании Йельд фалькатой начисто снес одному из
своих противников нижнюю челюсть. Вместе с бородой. Их Мастер Войны
выкинул тогда синий штандарт, потому что боец был заслуженный и
ильсингарцы хотели его спасти. В общем, мы взяли победу, потеряв
всего трех человек. Да и то двух сумели потом отходить.
– А третьего? – робко спросил Хоракт.
– Родные получили погребальную пенсию. Кстати, одним из тех двух
раненых оказался сам Йельд. Следующий поединщик Ильсингара отмахнул
ему глефой ногу по колено.
Риордана поразило, что роканд рассказывал о смертях и увечьях
совершенно обыденно, не стараясь произвести на новобранцев
впечатление. Так крестьяне говорят о погоде, всходах, прополке
сорняков и надоях. Тогда он впервые по-настоящему осознал, в какую
страшную реальность попал. Здесь смерть буквально на каждом шагу, и
ее жуткий лик настолько примелькался, что стал неотъемлемым
атрибутом любого пейзажа.