— Эм, я не знаю, что нужно говорить, не знаю
ни одной молитвы, — начал я.- То, чему обычно учат матери
своих детей, прошло мимо меня. Моя мать не была самой лучшей
матерью... но, наверное, ты и сам это знаешь, —
я вздохнул. Подозреваю, что если бы Верун сейчас меня
действительно слышал, то просто расхохотался бы.
— Ты, наверное, привык, что сюда приходят такие вот людишки
и начинают просить о чем-то... Но, наверное, такова
судьба любого Бога — слушать эти бесконечные просьбы. Все эти
«дай», «помоги»... Ну вот... я тоже мало чем отличаюсь
от всех остальных. И я тоже, как и они хочу
попросить... То виденье — огромный город, тот механизм,
который ехал просто с нереально большой скоростью — что
это? Почему мне на мгновение показалось, что это
я управлял той штуковиной? Есть ли во всем этом
смысл? Если он есть, то... дай мне какой-нибудь знак,
что ли. — Я замолчал и уставился на статую
Веруна. Но львинноголовый молчал и смотрел равнодушно
и сурово. Я вздохнул и, нервно хохотнув, потер шею.
— Идиот. А вот интересно, Кеннет, что бы
ты сделал, если бы Верун тебе ответил?
Постояв еще немного перед алтарем коленопреклоненно,
я медленно поднялся, едва сдержав стон: ноги затекли
от неудобного положения, а колени сильно болели из-за
слишком твердой поверхности, на которой я только что
стоял.
Внезапно закружилась голова и я, не удержавшись
на внезапно налившихся свинцом ногах, упал на колени,
буквально в то же положение, в котором находился
только что. Голова кружиться не переставала,
а в глазах начало двоиться. Внезапно вспышка
многочисленных свечей ослепила меня, и я закрыл глаза,
стараясь подавить тошноту. Открыв глаза, я хотел было
закричать от неожиданности, но благоразумно
промолчал.
Я, как бы со стороны смотрел на четырех молодых людей в
какой-то странной комнате с темно-красными стенами, которые сидели
вокруг круглого стола. Никого из собравшихся я не знал. Я протянул
вперед руку и заметил, что все пространство как бы просвечивается
сквозь нее. Собравшиеся ожесточенно о чем-то спорили, не замечая
меня. Я рискнул подойти к этому странному столу, покрытому зеленым
сукном. Они внимательно смотрели друг на друга, тихо
переговариваясь, перед каждым лежали какие-то странные круглые
монеты, я не знал, что это такое, но подсознательно мог ответить на
этот невысказанный вопрос: это фишки.