С улицы донесся какой-то шум. Множество голосов, чей-то уже
пьяный хохот.
Я подошел к окну, встал боком и посмотрел на улицу, слегка
приоткрыв штору. Люмоус заявился, вон он вылезает из кареты, демоны
бы его разодрали. Я внимательно смотрел, прикусив костяшку
указательного пальца правой руки. Что же делать? Ведь именно
сегодня ночью этот сморчок хочет сотворить со мной нечто жуткое, а
я не знаю, как этого избежать. Я смотрел, чувствуя, как меня
прожигает ненависть к этому старикашке, и тут он протянул руку к
распахнутой дверце кареты. На его кулак легла изящная женская
ручка, и в следующий миг мое сердце пропустило удар, когда из
кареты вышла та самая темноволосая девушка, которую я видел лишь
однажды в храме воочию, и почти каждую ночь во сне. Девушка была
бледна, но ее губы послушно раздвигались в улыбке, когда к ней
обращался ее новоиспеченный муж. Так значит это она и есть – Клорис
Ивэн Люмоус, в девичестве Харьер?
Моя ненависть к сморчку начала увеличиваться просто в
геометрической прогрессии. Я отпрянул от окна, потому что
почувствовал, как потеплели ладони. Спокойно, Кеннет, спокойно. Вот
так, дыши глубже, иначе этот проклятый ошейник тебя накажет, и ты
точно потеряешь все шансы на побег даже те призрачные, что у тебя
есть.
Успокоившись, я сел на кровать, повернул зеркало, стоящее на
прикроватном столике так, чтобы в нем отразился мой ошейник и
вытащил из-под матраса шпильку. Мне удалось спрятать несколько в те
ночи, когда ко мне по приказу Люмоуса приходила Тина. Еще немного
наклонив зеркало, я очень осторожно вставил шпильку в крохотную
замочную скважину, и напряг слух, стараясь различить едва слышные
щелчки пинов. То, что на ошейнике оказался именно такой замок, было
вполне логично – он же реагировал на магию, и ему было все равно
кого бить током – того, на кого его надели, или того, кто в этот
момент его одевает.
Я обнаружил этот замок на четвертый день, после того, как пришел
в себя после горячки, вызванной ранами, когда очень внимательно
осматривал ошейник в зеркале. Тогда Тина пришла ко мне в первый
раз, и я едва не попался, вовремя отбросив зеркало и завалившись на
кровать, как только услышал звук открываемой двери. Она тихо
позвала меня по имени, и я приложил все свои силы, чтобы не
отреагировать. Тогда она громко вздохнула и подошла ко мне,
дотронувшись до обнаженного плеча. Я нехотя развернулся и… остался
в таком положении, выпучив глаза, в которых в этот момент было все
что угодно, кроме разумной мысли. По-моему, у меня даже
слюноотделение усилилось, потому что Тина стояла передо мной
абсолютно обнаженной, а мне, все-таки всего шестнадцать.