Жар в теле усиливался, но я даже не пытался
его сдержать. Сейчас мой разум был единым целым, и моя вторая
сущность даже не стремилась вмешиваться и давать
парадоксальные советы, которые часто ставили меня в тупик.
В комнате заметно похолодало: подул легкий ветерок, который
тут же прекратился. Открылась дверь, и вошел тот, кого
я ненавидел сейчас больше всего. Люмоус, одетый в черный
ритуальный костюм, подошел ко мне и внимательно осмотрел.
Затем повернулся в сторону своей молодой супруги, которая
смотрела в одну точку, не совершая никаких движений. Она
напоминала фарфоровую куклу, без каких-либо эмоций
на очаровательном лице.
— Ну что ж, все действующие лица в сборе,
думаю больше некуда откладывать. Полночь близится. Клорис, любовь
моя, тебе не стоит меня бояться, все, что я сейчас сделаю
будет во благо нашего семейного счастья...
Я рассмеялся. Пэр Люмоус резко обернулся в мою сторону
и наткнулся на полный ненависти взгляд. Его зрачки
немного расширились, но ничем другим своего удивления
не показал.
— Так даже лучше, — он подошел к телу Тины
и достал из кармана обычный нож. — Ни разу
не слышал о том, чтобы хоть кто-то смог обойти это
древнее заклинание. Но ты силен, даже сильнее, чем
я мог себе вообразить. Значит и ребенок, мой сын, будет
силен, ведь он возьмет от тебя всю твою магическую силу,
твою силу воли, твою...
— А я хорош. Прямо Аполлон и олицетворение
мужского начала. Я сразу уточню, — процедил я,
перебивая его. — То есть фактически это будет мой
ребенок, но ты с пеной из рта будешь всем
доказывать, что в своем возрасте смог сотворить такое
прекрасное создание. Ну и лицемер же ты, Люмоус.
Он никак не отреагировал на мои слова, откинув
капюшон, он начал мелодичным речитативом что-то бубнить себе
под нос и, закончив короткое заклинание, быстрым отточенным
движением вонзил нож в грудную клетку Тины, не встретив
по пути сопротивления. Я смотрел, как по мертвому
телу девушки, заструились черные нити, сплетающие между собой
безобразную сеть, повторяющую сосудистый рисунок. Я дернулся
и услышал только предательское звяканье цепей. Зарождающийся
жар во мне схлынул будто его не было вовсе. Я как
завороженный смотрел на струящийся свет, который начал
исходить из места, где до сих пор держал свой нож Люмоус.
Поток света усиливался, расширялся и я заметил, как руки
мага, а вместе с ним и нож начали дрожать.
Промелькнувшая надежда, что старик не справится, быстро
улетучилась вместе с резко прекратившимся свечением. Люмоус
аккуратно вытащил нож из тела девушки, который изменил свой
цвет на ярко-красный, излучающий яркое светлое сияние.
Он обошел мой алтарь и подойдя к своему столику
акуратно положил его в подготовленную чашу. Что было внутри
каменного сосуда я видеть не мог, но оттуда повалил
едкий красный дым, постепенно расползаясь по всей комнате.
Я не видел Клорис, Люмоуса, свое тело — все словно
растворилось в этой дымовой завесе. Сознание несколько
притупилось, и я как-то отстраненно начал наблюдать
за происходящим. Зачем ему в жертву понадобилась девушка,
если изначально для этого действа нужен был только я? Что
я упускаю? Я растворялся в собственном сознании,
погружаясь в какой-то непонятный транс. Да что
с тобой происходит, Кеннет?! Я встрепенулся, благодаря
свой внутренний голос, который всегда был начеку, даже
в моменты полной безысходности. Я закашлял, выгоняя эту
красную пакость из своих легких. Подул легкий, еле ощутимый
ветерок.