Я аккуратно покрутил головой, благо это движение
не было ограничено, чего нельзя сказать о руках
и ногах, которые были плотно охвачены железными кандалами
и прикованы короткими цепями к углам какого-то каменного
стола, на котором я лежал полностью обнаженный. Стол был
холодный, даже тепло моего тела никак не согревало этот
странный серый камень. Вокруг алтаря, как я окрестил мысленно
эту конструкцию, по всему периметру стояли зажженные свечи,
издававшие мелодичный треск. Стена напротив меня, как
и потолок сделана из такого же матового камня,
который буквально впитывал в себя отблески пламени свечей
и любые тени, которые должны были на нее падать. Вообще,
судя по ощущениям, комната была довольно большой,
а алтарь, на котором меня распяли, стоял в самом его
центре.
Справа от меня стоял небольшой столик, на котором
в самом центре лежал черный ритуальный нож из черного
камня — примерно так же выглядели ножи, который применял
Люмоус для своих экспериментов. Почти на самом краю
на небольшом возвышении стояла каменная чаша. То, что это
старый хрен задумал нечто, не поддающееся описанию обычной
ритуальной магии, стало видно даже моим неопытным, невооруженным
взглядом. Мой взгляд был прикован к каменной чаше,
а в мыслях я так костерил себя на проявленную
небрежность, что даже не сразу обратил внимание
на огромную кровать с балдахином, стоявшую у стены
за этим ритуальным столиком. Полог был откинут,
и я встретился взглядом с Клорис, которая испуганно
на меня смотрела, кутаясь в легкий шелковый халат,
буквально вжимаясь в спинку «брачного ложа». Она была бледнее
обычного, но держалась вполне спокойно для человека, который
оказался в самом эпицентре творившегося безобразия.
Я сжал кулаки и отвернулся от нее, на секунду
прикрыв глаза.
Ощущение опасности, которое витало в комнате, заставило
меня прийти в себя лучше добротной пощечины. Нет.
Я не намерен так просто сдаваться и так нелепо
умереть во славу приземленных целей этого евнуха. Я резко
повернул голову в другую сторону. От увиденного
у меня резко закружилась голова, глаза застелила пелена гнева,
а по телу разлился знакомый опасный жар. Слева... Слева
стоял подобный алтарь, на котором лежала без каких-либо
движений Тина. Голова была повернута в мою сторону,
безжизненный взгляд остановился где-то позади меня. Я смотрел
на девушку и думал только об одном: я убью его.
Слишком уж этот психопат заигрался. Бережно лелея свое
могущество и власть над другими, он перешел
ту незримую черту, которая отделяла его от бешеного
зверя, которого остается только пристрелить.