Я даже не успел обернуться. Я чувствовал только опустошение и
усталость. Хотелось закрыть глаза, упасть на землю, свернуться
калачиком и начать рыдать, что было мне совершенно не свойственно,
как было не свойственно, в принципе, парню, кем бы он ни был, таким
образом, показывать свою слабость. Это чувство и желание было столь
для меня ново, что единственным объяснением было, что Кеннет,
настоящий Кеннет, все же мог позволить себе дать волю чувствам.
Нарастающая с каждой секундой усталость клонила в сон, а я даже
руку не мог поднять, она казалась мне просто чугунной. Внезапно я
вспомнил свои ощущения непосредственно перед аварией и нашел в себе
силы застонать сквозь зубы и сжать руки в кулаки, но обернуться к
новой опасности я все равно не успел.
Затылок взорвался болью, и я, закатив глаза, упал на землю.
Вспышек больше не было. Не было вообще ничего, лишь темнота.
Я очнулся резко, будто от удара током, в глаза ударил яркий свет
искусственных ламп, и я вздохнул с облегчением. Этот свет был таким
же, как в моем родном мире. Белый точечно-направленный свет, как в
больницах, поэтому я был практически уверен в том, что нахожусь
где-то в палате интенсивной терапии. Плечо горело огнем, а голова
раскалывалась. Неудивительно. То, что я выжил после такой аварии,
уже само по себе является чудом. Меня кольнуло чувство вины в
отношении моей молодой спутницы. Надеюсь, что с Заей тоже все
хорошо, и она находится в соседней палате.
Проморгавшись, понял, что меня изначального напрягло, но как-то
не обратил на этот факт внимание. Потолок, а вместе с ним и свет
ламп, были слегка искажены, будто перед глазами находился
полиэтиленовый пакет.
— Варис, я не имею ни малейшего понятия, — внезапно раздался
вдалеке женский голос и звук приближающихся шагов. Я пытался
повернуть голову на этот шум, но у меня не получилось: голова была
чем-то зафиксирована, впрочем, ногами и руками я также пошевелить
не мог. Единственные движения, которые мне были доступны — это
сжать и разжать кулаки.
— Как же меня достали эти папенькины сынки, кто бы знал, —
раздался по другую сторону от меня ворчливый голос. Этот голос
слегка дребезжал, словно говоривший мужчина был уже в возрасте. Все
звуки были немного искажены и доносились будто сквозь вату.
— Может тебе повезет и это окажется обычный бездомный Раскарии?
— женский голос прозвучал совсем близко, и я, наконец, боковым
зрением увидел нечеткие очертания говорившей женщины.