—
Да, да… ясно… — раздались нестройные голоса растерянных
новобранцев.
— Не
слышу! — Взревел Харнхат, в момент превращаясь в знакомого до
мокрых порток безжалостного наставника.
—
Ясно, наставник! — Слитным хором гаркнули четыре сотни
глоток.
— Ну
вот и отлично. — Тессарец улыбнулся, отчего у большинства на плацу
возникло желание закопаться под брусчатку. — Тогда, уважаемые
свободные грассы… — выделил он голосом последние слова. — Завтра с
рассветом жду желающих стать кандидатами в гильдию на вступительное
испытание. Советую на ночь много не жрать, утром будете жалеть. Все
свободны!
Жетон наёмника... Это отнюдь не простой знак
принадлежности к цеху. Простенькое украшение из желтого
неблагородного сплава... о котором мечтают многие. Жетон подлечит
раны, даст сил, поможет понять незнакомый язык.
Не
украшение, но слабый магический амулет, который раз в оборот нужно
заряжать. Каждый жетон уникален, в нем магически вплетена личность
владельца. Чужой жетон бесполезен: не соприкасаясь с аурой хозяина,
он лишь некрасивая безделушка. Ни продать, ни использовать самому.
Но если владелец жетона погибнет, в Лагране сразу узнают об этом. И
тогда жетон почернеет, теряя свои свойства, а старый мастер Иклас
отольёт новый, для кандидата, проявившего себя
достойным.
Цена
жетона, десять тысяч полновесных тенаурских
суаров[45] старой чеканки, никому не
кажется чрезмерной. Хотя старинных монет в мире все меньше, но
наемники ищут их повсюду. Для чего командирам гильдии столько
артефактов, никто не говорит. Надо. Хочешь в гильдию — ищи монеты.
Ну а на нет и спросу нет. Есть вольные отряды, нанимайся
туда.
Конечно, Саркмуш решил остаться.
Во-первых, идти ему было по-прежнему некуда.
А во-вторых, хоть он и преодолел свой «запрет крови», хорошим
воином себя не считал. Да и воином на считал вовсе: несмотря на все
знания и навыки, что вколачивались в новобранцев наставниками, все
их поединки были учебными. Травмы, конечно, случались, но кроме
давно убитого разбойника, да недавно рассеченного лба, другой крови
он ещё не проливал. Да и, что греха таить, наставники поругивали
его.
Однако, когда он сообщил о своем решении,
мастер Ронал согласно кивнул, словно ожидал этих слов, и допустил к
испытанию.
За
время, проведенное в учебном городке Гильдии, Саркмуш очень
изменился. Обычно говорят «повзрослел и возмужал», но это не опишет
всех изменений. Да, он вытянулся на голову и стал шире в плечах. От
дерхазской привычки сутулиться и прятать взгляд не осталось и следа
— напротив, в любой обстановке он держал голову высоко и все время
бегло контролировал окрестности, ища возможную опасность. Мускулы
его не поражали размером, как у вархаза Годзуфа, но стали буквально
стальными. Вообще, как он был худым мальчишкой, так и остался
сухощавым, став юношей. Движения стали скупыми и выверенными, в
любой обстановке руки рыжий старался держать возле оружия. Но
первым за него не хватался: наставники отбили (часто буквально) это
желание. «Если ты не смог найти слов и схватился за оружие — ты уже
виноват. В том, что не смог найти слов. Оружие — это последний
довод. И только дурак или трус хватается за него по поводу и без.
Если же настоящий боец достал оружие — он или убивает, или
умирает».