И в
легендах идрихов, и в сказках дерхазов частенько упоминается некое
событие, после которого разделенный и лишенный талантов народ
возродится. Впрочем, умудренным ли годами старикам верить в
сказки?
И
тут в дверь заколотили.
Младший сын главы рода, сидевший ближе всех к
двери, вопросительно глянул на родителя.
—Открывай! — скомандовал жрец, подобравшись.
— В такую погоду без крайней нужды никто не придет.
Ворвавшийся в дом Дорван заморгал,
ослепленный ярким светом после уличной тьмы. И склонился в поклоне
жрецу:
—
Помоги! Жена родить не может…
Как
они бежали обратно, кузнец не помнил.
Халигат всё ещё лежала на полу, сжавшись в
комок.
Жрец
ещё на пороге пробормотал короткую молитву, ослепительное сияние на
миг омыло его руки, стирая возможную грязь и, подвинув посохом
кузнеца, склонился над роженицей.
—
Нагрей воды! — скомандовал он, с нестарческой силой поднимая
женщину на руки и устраивая её на ложе.
—
Потерпи, девочка. Скоро всё закончится.
Дорван принес воды и замер столбом, не зная,
куда себя деть. Всю жизнь он сам решал возникающие проблемы, а
здесь чувствовал себя беспомощным.
—
Иди к себе. — посоветовал жрец, расставляя плошки светильников. —
Тут ты не поможешь. А сопишь громко, отвлекаешь.
Дорван махнул рукой и, тяжко ступая, ушел в
кузню. В конце концов, чем он еще мог бы помочь?
Перед самым рассветом, когда особо яростная
молния распорола небосвода, на долгие пару мгновений залив весь мир
пронзительным ярким светом, прямо перед тем, как чудовищный грохот
обрушился на притихшее поселение, кузнецу показалось, что он
услышал крик ребенка. Наверное, показалось, до кузни было не менее
сотни шагов…
Как
бы то ни было, вскоре поднялся ветер, быстро и яростно разогнавший
тучи. Светило взглянуло на взъерошенную землю, не спеша жечь кузнец
вернулся домой. Черный от копоти, с дорожками пота на чумазом лице,
он возник на пороге, встревоженно оглядывая дом. Смущенно
улыбающаяся Халигат протянула мужу их первенца...
И
дом огласил вопль:
—
Нагуляла!
Уснувший у ложа роженицы жрец вскочил, хлопая
глазами и узрел жуткую картину: черное чудовище, раздувая ноздри,
замахивается на худенькую женщину, прижимающую к себе, словно
последнюю надежду, сверток с ребенком.
Кузнец шагнул вперед. И буквально уперся в
бесстрашно вставшего между супругами жреца.